Права и обязанности сторон по договору имущественного страхования

Права и обязанности страхователей и страховщиков можно условно разделить на права и обязанности, предшествующие наступлению страхового случая, включая права и обязанности при заключении самого договора, и права, обязанности, возникающие в связи с наступлением страхового случая.
Несомненно, помимо прав и обязанностей, обусловленных договором имущественного страхования, положениями норм ГК РФ, Закона РФ "Об организации страхового дела в Российской Федерации", иных федеральных законов, стороны обладают рядом прав и обязанностей, предусмотренных общими положениями и принципами договорного права. Если внимательно проанализировать содержание статей ГК РФ, посвященных страхованию, то можно выделить следующие основные обязанности страхователя, необходимые к исполнению на всех стадиях договорного процесса: 1) обязанность сообщить страховщику при заключении договора известные обстоятельства, имеющие существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая и размера возможных убытков от его наступления (п. 1 ст. 944 ГК РФ); 2) обязанность не совершать обманных действий при определении страховой суммы (п. 3 ст. 951 ГК РФ); 3) обязанность не препятствовать страховщику в осмотре и оценке страхуемого имущества (ст. 945 ГК РФ); 4) обязанность своевременно платить страховую премию (взносы) (ст. ст. 929, 954 ГК РФ); 5) обязанность сообщать страховщику об обстоятельствах, влияющих на увеличение страхового риска (ст. 959 ГК РФ); 6) обязанность не совершать умышленных действий, способствующих наступлению страхового случая (ст. 963 ГК РФ); 7) обязанность своевременно уведомлять страховщика о наступлении страхового случая (ст. 961 ГК РФ); 8) обязанность доказать (в случае необходимости) факт наступления страхового случая и размер наступивших убытков; 9) обязанность принимать меры к минимизации убытков, возникших от наступления страхового случая (ст. 962 ГК РФ); 10) обязанность передать страховщику все документы и доказательства и сообщить ему все сведения, необходимые для осуществления страховщиком перешедшего к нему в порядке суброгации права требования (п. 3 ст. 965 ГК РФ).
При анализе обязанностей страхователя можно невольно увидеть и права страховщика, корреспондирующие тем или иным обязанностям другой стороны договора, а также меры ответственности за нарушение страхователем своих обязанностей (обязательств) и, наоборот, гражданско-правовые меры ответственности страховщика при невыполнении своих обязанностей (обязательств). Например, обязанности страхователя не препятствовать страховщику в осмотре и оценке страхуемого имущества соответствует праву страховщика произвести при заключении договора страхования имущества осмотр этого имущества, а в случаях необходимости - назначить экспертизу в целях установления действительной стоимости страхуемого имущества. Для того чтобы произвести выплату страхового возмещения, страховщик вправе осуществить так называемое страховое расследование, включающее в себя осмотр места страхового события и составление соответствующего акта осмотра этого места, определение размера реально причиненного ущерба (убытков), составление страхового акта и собственно выплату страхового возмещения. Страхователь (выгодоприобретатель) должен оказывать помощь страховщику в выяснении оснований и условий страховой выплаты: сохранять место происшествия по возможности в неизменном виде, обеспечивать допуск представителя страховщика к месту совершения страхового случая, предъявить ему поврежденное имущество, документы, необходимые для выяснения обстоятельств случившегося, представить необходимые сведения. При необходимости страховщик может запросить такие сведения у соответствующих государственных (муниципальных) органов и организаций, обладающих соответствующей информацией.

Страховщик обязан выплатить страхователю (выгодоприобретателю) страховое возмещение в срок и в порядке, установленные договором (законом).

Примечание. Хорошо известно, что процедура страхового расследования очень сложна, поэтому договаривающиеся стороны должны предусматривать в договоре конкретные сроки и порядок его осуществления.

Как уже отмечалось ранее, при заключении договора страхования страхователь обязан сообщить страховщику известные страхователю обстоятельства, имеющие существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая и размера возможных убытков от его наступления (страхового риска), если эти обстоятельства не известны и не должны быть известны страховщику. Существенными признаются во всяком случае обстоятельства, определенно оговоренные страховщиком в стандартной форме договора страхования (страхового полиса) или в его письменном запросе. Если договор страхования заключен при отсутствии ответов страхователя на какие-либо вопросы страховщика, страховщик не может впоследствии требовать расторжения договора либо признания его недействительным на том основании, что соответствующие обстоятельства не были сообщены страхователем. Если после заключения договора страхования будет установлено, что страхователь сообщил страховщику заведомо ложные сведения о вышеназванных обстоятельствах, то страховщик вправе потребовать признания договора недействительным и применения последствий, предусмотренных п. 2 ст. 179 ГК. Страховщик не может требовать признания договора страхования недействительным, если обстоятельства, о которых умолчал страхователь, уже отпали (ст. 944 ГК РФ).
В связи с изложенным большой интерес вызывают следующие судебно-арбитражные дела.
Страхователь обратился в арбитражный суд с иском к страховщику о выплате страхового возмещения в связи с кражей застрахованного имущества. Страховщик предъявил страхователю встречный иск о признании договора страхования недействительным, ссылаясь на то, что страхователь сообщил заведомо ложные сведения об обстоятельствах, имеющих существенное значение для определения степени риска. Так, страхователь указал в стандартном заявлении на страхование, что имущество сдано под круглосуточную сторожевую охрану, а материалами уголовного дела по факту его кражи установлено, что ночью охрана не осуществлялась.
Возражая против встречного иска, страхователь, в свою очередь, ссылался на то, что на основании его заявления между сторонами заключен договор страхования, подписанный обеими сторонами и содержащий все его существенные условия, в котором нет сведений о наличии на объекте круглосуточной сторожевой охраны. Страховой полис не выдавался, так как стороны воспользовались правом заключить договор страхования путем составления одного документа. Поэтому сведения, содержащиеся в заявлении, не имеют юридического значения. Кроме того, в действиях страхователя отсутствовали признаки обмана, поскольку охрана объекта по объективным причинам отсутствовала только в ночь совершения кражи.
Суд первой инстанции в иске о выплате страхового возмещения отказал, а встречный иск удовлетворил, признав договор страхования недействительным как сделку, совершенную под влиянием обмана, руководствуясь следующими обстоятельствами. Как установил суд, страхователь сообщил страховщику заведомо ложные сведения. Сведения в заявлении о наличии или отсутствии охраны страхуемого объекта относились в силу п. 1 ст. 944 ГК РФ к числу обстоятельств, имеющих существенное значение и эти обстоятельства не были известными и не должны быть известны страховщику. Согласно п. 1 ст. 179 ГК РФ это является основанием для оспаривания договора как сделки, совершенной под влиянием обмана. Из материалов уголовного дела следовало, что охрана объекта в ночное время на момент заключения договора и после его заключения страхователем организована не была. Об отсутствии круглосуточной охраны в период действия договора страхования страховщик не знал и не мог знать, хотя и воспользовался правом на осмотр страхуемого помещения. Суд подчеркнул, что страховщик вправе обратиться в суд с иском о признании договора страхования недействительным по основаниям, предусмотренным п. 3 ст. 944 ГК РФ, если страхователь сообщил страховщику заведомо ложные сведения об указанных обстоятельствах и страховщик узнал об этом уже после заключения договора (информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 ноября 2003 г. N 75 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования").

ООО "Страховая компания "Северная казна" обратилось в суд с иском к ООО "Строительная компания "Комфорт" о признании недействительным договора страхования, совершенного под влиянием обмана, и применении последствий недействительности сделки. Суд апелляционной инстанции удовлетворил этот иск, и кассационная инстанция оставила его решение без изменения, указав на следующие обстоятельства.
Страхователь (ООО "Строительная компания "Комфорт") сообщил при заключении договоров страховщику (ООО "Страховая компания "Северная казна") сведения о наличии блокировочных элементов (защитных решеток) и исправной пожарной сигнализации. Данные сведения были сообщены в письменных заявлениях на страхование имущества к полисам. Разработанный страховщиком стандартный бланк заявления на страхование имущества применительно к правилам ст. 944 ГК РФ имел такое же значение, как и письменный запрос. Таким образом, сделал вывод суд кассационной инстанции, данные сведения имеют существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая и размера возможных убытков от его наступления (страхового риска). На момент заключения договоров страхования пожарная сигнализация и блокировочные элементы отсутствовали. Следовательно, отвечая в заявлениях на вопросы, поставленные страховщиком, ООО "Строительная компания "Комфорт" сообщило заведомо ложные сведения о наличии пожарной сигнализации и блокировочных элементов. Сообщение страхователем заведомо ложных сведений о наличии пожарной сигнализации и блокировочных элементов, имеющих существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая и размера возможных убытков от его наступления, является основанием для признания договоров страхования недействительными (п. 3 ст. 944 ГК РФ) и применения последствий, установленных п. 2 ст. 179 ГК РФ (Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 23 августа 2004 г. по делу N Ф09-2669/04-ГК).

По другому изученному делу страховщик обратился в арбитражный суд с иском к страхователю о признании на основании статьи 179 ГК РФ недействительным заключенного между ними договора страхования как сделки, совершенной под влиянием обмана. В обоснование иска страховщик указал, что страхователь умышленно не сообщил ему существенные обстоятельства о степени риска, а именно о том, что в здании, где находилось застрахованное помещение, из-за изношенной электропроводки несколько раз в течение двух предшествовавших лет были возгорания, а один раз - пожар. Эти обстоятельства были известны собственнику здания и всем владельцам помещений, а страховщик об этом не знал и не мог знать. Возражая против иска, страхователь ссылался на то, что в стандартном бланке заявления о добровольном страховании имущества вопросов о состоянии электропроводки не имелось. На все вопросы, содержащиеся в бланке заявления, он дал правдивые ответы.
Суд отказал в удовлетворении иска, обоснованно указав на следующие основания. Между сторонами был заключен договор добровольного страхования помещения, в том числе на случай пожара, посредством выдачи страхователю полиса на основании его заявления. В период действия договора в застрахованном помещении произошел пожар. В результате расследования, проведенного по факту возгорания, было установлено, что пожар возник из-за неисправности электропроводки. В соответствии с п. 1 ст. 944 ГК РФ, существенными для определения степени риска признаются во всяком случае обстоятельства, определенно оговоренные страховщиком в стандартной форме договора страхования (страхового полиса) или в его письменном запросе. В стандартном бланке заявления не содержалось вопросов о состоянии электропроводки в здании. Страхователь сообщил страховщику известные ему сведения о здании, отвечая на вопросы, содержащиеся в стандартном бланке заявления. Соответствие этих сведений действительности страховщик не оспаривал. В случае недостаточности сообщенных страхователем существенных обстоятельств либо сомнений в их достоверности страховщик мог сделать письменный запрос в адрес страхователя для их конкретизации. Однако страховщик такой запрос не направлял и не воспользовался своим правом проверить состояние страхуемого имущества, а также достаточность предоставленных страхователем сведений. Поскольку страховщик, являясь лицом, осуществляющим профессиональную деятельность на рынке страховых услуг и вследствие этого более сведущим в определении факторов риска, не выяснил обстоятельства, влияющие на степень риска, а страхователь не сообщил страховщику заведомо ложные сведения о застрахованном имуществе, то страховщик согласно п. 2 ст. 944 ГК РФ не может требовать признания недействительным договора страхования как сделки, совершенной под влиянием обмана. В конечном итоге, суд на основе ст. 944 ГК РФ сделал правильный вывод о том, что если при заключении договора страхования страхователь умолчал об известных ему обстоятельствах, имеющих существенное значение для определения степени риска, которые не были и не должны были быть известны страховщику и которые не были оговорены страховщиком в стандартной форме договора страхования или в его письменном запросе, то основания для признания договора страхования недействительным отсутствуют (информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 ноября 2003 г. N 75 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования").

Сам по себе факт введения в заблуждение страхователем страховщика об обстоятельствах, имеющих существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая и размера возможных убытков, не может служить основанием для признания договора недействительным по основаниям, предусмотренным п. 3 ст. 944 ГК РФ, если отсутствуют доказательства заведомой ложности сообщенных страхователем при заключении договора сведений. Страховщик должен представить доказательства заведомо ложного характера представленных страхователем сведений, то есть надо доказать, что, предоставляя страховщику соответствующие сведения, страхователь точно знал и понимал, что он вводит страховщика в заблуждение. Законом и судебной практикой под заведомо ложными сведениями понимаются сведения, о несоответствии действительности которых страхователю было достоверно известно. Иными словами, предоставляя страховщику соответствующие сведения, страхователь должен точно знать и понимать, что он вводит страховщика в заблуждение. Ошибка страхователя в оценке ситуации (даже если она была вызвана грубой неосторожностью, неосмотрительностью страхователя) не влечет последствий, предусмотренных п. 3 ст. 944 ГК РФ.
Так, по одному из изученных дел страховая компания (ЗАО "Страховое общество "Прогресс-Нева") предъявила в арбитражный суд иск о признании недействительным договора страхования, заключенного с ООО "Медицина СПб", ссылаясь на то, что ответчик якобы умышленно ввел его в заблуждение при заключении договора. Как было установлено судом по материалам дела, условия охраны объекта не соответствовали тем сведениям, которые страхователь представил страховщику. Однако суд справедливо указал, что этого недостаточно для удовлетворения иска, поскольку страховая компания должна доказать, что о недостоверности этой информации страхователю было известно в момент представления соответствующих сведений страховщику. Страхователь представил в суд письма компании-арендодателя, на основании которых он и сделал вывод о наличии в арендуемом здании круглосуточной вооруженной охраны, а также и о других обстоятельствах, относящихся к противопожарной охране здания (о чем и сообщил при заключении договора страховщику). Иными словами, страхователь полагал, что отправленные страховщику сведения соответствуют действительности. Представленные страхователем письма суд признал достаточным доказательством отсутствия у страхователя намерения ввести страховую компанию в заблуждение (Постановление Федерального арбитражного Суда РФ Северо-Западного округа от 9 августа 2004 г. N А56-10822/03).

Таким образом, действующее страховое законодательство ограничивает ответственность страхователя лишь кругом тех сведений, которые стали известны ему до обращения за страховой защитой, и не обязывает страхователя проводить какие-то специальные действия по проверке этих сведений. Определение круга сведений, влияющих на страховой риск, зависит от того, как это понимает страхователь, за исключением случая, когда страховщик сам укажет страхователю, в какой именно информации для оценки страхового риска он нуждается. В то же время проверку обстоятельств, связанных со страховым риском, в соответствии со ст. 945 ГК РФ вправе провести сам страховщик. Такой подход законодателя представляется оправданным и естественным, поскольку не страхователь, а страховщик является профессионалом в своем деле, и только он, а не страхователь может с высокой степенью достоверности оценить те или иные обстоятельства, относящиеся к страховому риску. В силу закона (п. 1 ст. 944 ГК РФ) страхователь обязан сообщать страховщику известные ему обстоятельства, имеющие существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая и размера возможных убытков от его наступления (страхового риска), если эти обстоятельства неизвестны и не должны быть известны страховщику.
При рассмотрении одного из дел Федеральный арбитражный суд Московского округа выяснил, что при заключении договора страхования страхователь не сообщил страховщику сведения, влияющие на степень страхового риска, но суду не были представлены доказательства, которые подтверждали бы преднамеренный (умышленный) характер действий страхователя. Вопросы страховщика страхователю при заключении договора были сформулированы таким образом, что исключали возможность ответов страхователя о тех обстоятельствах, которые впоследствии были выявлены страховщиком и расценены им как увеличивающие риск наступления страхового случая. Страховщик не сумел доказать, что страхователь намеренно ввел его в заблуждение относительно существенных обстоятельств, имеющих значение для оценки страхового риска, в связи с чем в иске было отказано (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 2 ноября 2004 г. N КГ-А40/10121-04).

При завышении страховой суммы во время заключения договора страхования путем совершения обманных действий со стороны страхователя страховщик вправе потребовать признания договора недействительным и возмещения причиненных ему этим убытков в размере, превышающем сумму полученной им от страхователя страховой премии (п. 3 ст. 951 ГК РФ). Это правило действует и в случае, когда страховая сумма превысила страховую стоимость в результате страхования одного и того же объекта у двух или нескольких страховщиков (двойное страхование). Сумма страхового возмещения, подлежащая выплате в этом случае каждым из страховщиков, сокращается пропорционально уменьшению первоначальной страховой суммы по соответствующему договору страхования (п. 4 ст. 951 ГК РФ).
Уплата страховой премии (страховых взносов), безусловно, является одной из важнейших обязанностей страхователя на первой стадии развития страхового правоотношения, когда заключаемый договор имущественного страхования - консенсуальный. Если же уплата страховой премии требуется при заключении реального страхового договора, то говорить об обязанности страхователя в этой ситуации весьма затруднительно, так как невнесение страховой премии при заключении реального страхового договора ведет к незаключению самого договора, и тогда вести речь о сторонах договора и об их обязанностях по исполнению такого договора преждевременно.
Следует заметить, что обязанность по выплате страховой премии (взноса) может быть возложена и на выгодоприобретателя.
Договором имущественного страхования могут быть предусмотрены правовые последствия неуплаты страхователем (выгодоприобретателем) очередных страховых взносов, если договором предписано внесение страховой премии в рассрочку (п. 3 ст. 954 ГК РФ). Одним из таких последствий является взыскание процентов в рамках ст. 395 ГК РФ как за невыполнение денежных обязательств, выразившееся в незаконном пользовании чужими денежными средствами, в их незаконном удержании и просрочке в их уплате.
Страховщик не вправе требовать от страхователя проценты за просрочку уплаты страховой премии, если к моменту наступления срока уплаты премии договор страхования не вступил в силу.
Так, по одному из изученных дел выяснилось, что страховщик обратился к страхователю с иском о взыскании процентов за просрочку уплаты страховой премии. В обоснование своего требования он указал, что между ним и страхователем был заключен договор страхования, в котором установлен срок уплаты страховой премии - не позднее чем через три дня с момента подписания договора. Страхователь же в нарушение договора уплатил премию через месяц после подписания договора. Поскольку обязательство по уплате премии является денежным, просрочка уплаты премии является основанием для применения ответственности, установленной ст. 395 ГК РФ. Суд обоснованно отказал в иске, руководствуясь тем, что в силу п. 1 ст. 957 ГК РФ договор страхования, если в нем не предусмотрено иное, вступает в силу в момент уплаты страховой премии или ее первого взноса. В договоре страхования, заключенном между истцом и ответчиком, не был предусмотрен момент его вступления в силу. Следовательно, договор вступил в силу в момент уплаты премии, то есть через месяц после его подписания. Поэтому суд сделал вывод о том, что основания для применения к страхователю ответственности за просрочку платежа отсутствовали (информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 ноября 2003 г. N 75 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования").

Если страховой случай наступил до уплаты очередного страхового взноса, внесение которого было просрочено, то страховщик вправе зачесть сумму просроченного страхового взноса при определении размера подлежащего выплате страхового возмещения по договору имущественного страхования (п. 4 ст. 954 ГК РФ).
При досрочном прекращении договора страхования по обстоятельствам, указанным в п. 1 ст. 958 ГК РФ, страховщик имеет право на часть страховой премии пропорционально времени, в течение которого действовало страхование. При досрочном отказе страхователя (выгодоприобретателя) от договора страхования уплаченная страховщику страховая премия не подлежит возврату страхователю, если договором не предусмотрено иное (п. 3 ст. 958 ГК РФ).

Примечание. Согласно пункту п. 1 ст. 958 ГК РФ договор страхования прекращается до наступления срока, на который он был заключен, если после его вступления в силу возможность наступления страхового случая отпала и существование страхового риска прекратилось по обстоятельствам иным, чем страховой случай. К таким обстоятельствам, в частности, относится гибель застрахованного имущества по причинам иным, чем наступление страхового случая; прекращение предпринимательской деятельности лицом, застраховавшим свой предпринимательский риск или риск гражданской ответственности.

Согласно ст. 959 ГК РФ страхователь (выгодоприобретатель) обязан в период действия договора имущественного страхования незамедлительно сообщать страховщику о ставших ему известными значительных изменениях в обстоятельствах, сообщенных страховщику при заключении договора, если эти изменения могут существенно повлиять на увеличение страхового риска. Значительными во всяком случае признаются изменения, оговоренные в договоре страхования (страховом полисе) и в переданных страхователю правилах страхования. Страховщик, уведомленный об обстоятельствах, влекущих увеличение страхового риска, вправе потребовать изменения условий договора страхования или уплаты дополнительной страховой премии соразмерно увеличению риска. Если страхователь (выгодоприобретатель) возражает против изменения условий договора страхования или доплаты страховой премии, страховщик вправе потребовать расторжения договора в соответствии с правилами, предусмотренными гл. 29 ГК РФ. При неисполнении страхователем либо выгодоприобретателем предусмотренной в п. 1 комментируемой статьи обязанности страховщик вправе потребовать расторжения договора страхования и возмещения убытков, причиненных расторжением договора (п. 5 ст. 453). Страховщик не вправе требовать расторжения договора страхования, если обстоятельства, влекущие увеличение страхового риска, уже отпали.
Необходимо заметить, что такая же обязанность может быть возложена и на выгодоприобретателя (п. 1 ст. 959 ГК РФ).
В том случае, если страховой случай наступил вследствие умысла страхователя, страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения. Законом могут быть предусмотрены случаи освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения и при наступлении страхового случая вследствие грубой неосторожности страхователя (п. 1 ст. 963 ГК РФ). Аналогичная ответственность за нарушение своих обязанностей может наступить и для выгодоприобретателя.
Страхователь по договору имущественного страхования обязан незамедлительно после того, как ему стало известно о наступлении страхового случая, уведомить о его наступлении страховщика или его представителя. Если договором предусмотрен срок и (или) способ уведомления, оно должно быть сделано в условленный срок и указанным в договоре способом. Такая же обязанность лежит на выгодоприобретателе, которому стало известно о заключении договора страхования в его пользу, если он намерен воспользоваться правом на страховое возмещение. Неисполнение вышеизложенной обязанности дает страховщику право отказать в выплате страхового возмещения, если не будет доказано, что страховщик своевременно узнал о наступлении страхового случая либо что отсутствие у страховщика сведений об этом не могло сказаться на его обязанности выплатить страховое возмещение (ст. 961 ГК РФ).
Как видно из содержания ст. 961 ГК РФ, неисполнение обязанности уведомления не является непосредственным основанием для возникновения у страховщика права на отказ в выплате страхового возмещения, но порождает у лица, предъявляющего требование о выплате, обязанность доказывать, что отсутствие у страховщика сведений не могло сказаться на его обязанности выплатить возмещение или что он своевременно получил необходимую информацию из других источников. И лишь непредоставление таких доказательств влечет за собой отказ в выплате страхового возмещения.

Так, индивидуальный предприниматель П. обратился в суд с иском к ОАО "Военно-страховая компания" о взыскании 104962 рублей, в том числе 43734 рубля страхового возмещения и 61228 рублей штрафа. В обоснование заявленных требований истец сослался на неисполнение ответчиком обязанностей по выплате страхового возмещения по генеральному договору страхования грузов от 24 декабря 2001 г. Решением суда от 23 марта 2004 г. в иске было отказано. Суд кассационной инстанции оставил в силе решение суда первой инстанции, подчеркнув при этом, что страхователь по договору имущественного страхования обязан был незамедлительно после того, как ему стало известно о наступлении страхового случая, уведомить о его наступлении страховщика или его представителя, и если договором предусмотрен срок и (или) способ уведомления, то оно должно быть сделано в установленный срок и указанным в договоре способом.
Из материалов дела было видно, что между истцом и ответчиком был заключен генеральный договор по страхованию грузов от 24 декабря 2001 г., в соответствии с которым ответчик обязался истцу как выгодоприобретателю возместить причиненные убытки вследствие страхового случая. Учитывая, что факт повреждения груза при осуществлении международной перевозки подтверждался документами, и не получив сумму страхового возмещения в добровольном порядке, П. обратился в суд с настоящим иском. Согласно генеральному договору по страхованию грузов от 24 декабря 2001 г. объектом страхования по настоящему генеральному договору являлись имущественные интересы выгодоприобретателя, связанные с владением, пользованием, распоряжением грузами, перевозимыми по маршрутам, указанным в декларации об отгрузке. В соответствии с договором грузы считались застрахованными при автомобильных перевозках.
Суд кассационной инстанции подчеркнул, что при наступлении страхового случая страхователь (выгодоприобретатель) обязан представить страховщику в письменном виде доступные выгодоприобретателю (страхователю) документы, необходимые для суждения о размере повреждения, гибели и (или) утрате застрахованного имущества, в том числе документы компетентных органов, подтверждающие факт наступления страхового случая. Акты экспертизы, составленные Новосибирской торгово-промышленной палатой, не могут быть приняты во внимание как доказательство наступления страхового случая. В соответствии с п. 7.2 Правил транспортного страхования грузов, на основании которых заключался генеральный договор, доказательствами наличия страхового случая должны были являться документы - официальные акты с указанием причин наступления страхового случая, а доказательствами размера наступивших убытков - акты экспертиз. В акте экспертизы от 4 июля 2002 г., а также в приложении к акту экспертизы от 5 июля 2002 г., не содержались сведения о причинах страхового случая. Не являлись доказательствами наступления страхового случая и акт досмотра Курганской таможни, акт выполненных работ от 12 июля 2002 г. (Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 5 августа 2004 г. по делу N Ф04-543/2004(А46-3468-12)).

В ст. 962 ГК РФ подробно изложены обязанности страхователя по минимизации убытков, вызванных страховым событием, и правовые последствия невыполнения таких обязанностей.
Согласно этой статье страхователь обязан при наступлении страхового случая принять разумные и доступные в сложившихся обстоятельствах меры, чтобы уменьшить возможные убытки, соблюдая при этом возможные указания страховщика. Расходы, понесенные в целях уменьшения убытков, подлежат возмещению страховщиком, если они отвечают требованиям необходимости или были произведены для выполнения указаний страховщика, даже если соответствующие меры оказались безуспешными. Такие расходы возмещаются пропорционально отношению страховой суммы к страховой стоимости независимо от того, что вместе с возмещением других убытков они могут превысить страховую сумму. Страховщик освобождается от возмещения убытков, возникших вследствие того, что страхователь умышленно не принял разумных и доступных ему мер, чтобы уменьшить возможные убытки.
Ю.Б. Фогельсон обращает внимание на то, что расходы являются оправданными, если они направлены на предотвращение вреда, который еще не причинен, и размер этих расходов не превышает объем предотвращенных убытков. В связи с этим ученый усматривает три вида расходов, которые страхователь может понести в связи с возникновением опасности и наступлением страхового случая, но которые могут быть компенсированы или не компенсированы в зависимости от времени их понесения. Он обоснованно считает, что расходы в целях уменьшения убытков подлежат возмещению, если страхователем предприняты меры после того, как опасность начала воздействовать на объект страхования, причиняя вред. С другой стороны, по его мнению, расходы, понесенные страхователем в целях уменьшения убытков, не подлежат возмещению, если меры принимаются до возникновения опасности, от которой производится страхование, так как в этот период причинение вреда еще не является неизбежным - опасность может вообще не возникнуть. При третьем виде расходов расходы, направленные на уменьшение убытков, подлежат возмещению, если меры приняты до наступления страхового случая, но после возникновения опасности, от которой производилось страхование, только тогда, когда в результате действия уже возникшей опасности вред неизбежно будет причинен и страховой случай наступит, если соответствующие меры не будут приняты. На страхователе лежит бремя доказывания необходимости, целесообразности и своевременности произведенных расходов, их меньший, чем предотвращенный вред размер.

Обязанности страхователя минимизировать убытки от страховых рисков (ст. 962 ГК РФ) не могут быть возложены на выгодоприобретателя.
Подводя итог краткому освещению обязанностей страхователя, необходимо подчеркнуть, что заключение договора страхования в пользу выгодоприобретателя, в том числе и тогда, когда им является застрахованное лицо, не освобождает страхователя от выполнения обязанностей по этому договору, если только договором не предусмотрено иное либо обязанности страхователя выполнены лицом, в пользу которого заключен договор. Страховщик вправе требовать от выгодоприобретателя, в том числе и тогда, когда выгодоприобретателем является застрахованное лицо, выполнения обязанностей по договору страхования, включая обязанности, лежащие на страхователе, но не выполненные им, при предъявлении выгодоприобретателем требования о выплате страхового возмещения по договору имущественного страхования либо страховой суммы по договору личного страхования. Риск последствий невыполнения или несвоевременного выполнения обязанностей, которые должны были быть выполнены ранее, несет выгодоприобретатель (ст. 939 ГК РФ).
Помимо обязанностей страхователь имеет и ряд прав, существенным из которых является право на получение страхового возмещения. Этому праву соответствует обязанность страховщика по своевременной выплате обусловленного договором страхового возмещения. При этом возложенное на страховщика обязательство такого рода относится к числу денежных обязательств, что позволяет страхователю просить у суда взыскания с ненадлежащего страхователя процентов за несвоевременную выплату (невыплату) страхового возмещения на основе ст. 395 ГК РФ.
Так, по одному из изученных дел суд кассационной инстанции прямо указал, что обязательство страховщика по выплате страхового возмещения является денежным, и за его неисполнение (ненадлежащее исполнение) страховщик несет ответственность на основании ст. 395 ГК РФ. Суть дела была такова. Страхователь обратился в арбитражный суд с иском к страховщику о взыскании процентов на основании ст. 395 ГК РФ за просрочку выплаты страхового возмещения. Решением суда первой инстанции в иске было отказано со ссылкой на то, что, исходя из положений ст. 929 ГК РФ, выплата страхового возмещения является не денежным обязательством, а возмещением убытков страхователю. Ответственность по ст. 395 ГК РФ подлежит применению исключительно в отношении денежных обязательств. Суд апелляционной инстанции отменил такое решение и правомерно удовлетворил иск по следующим основаниям. Пунктом 1 ст. 929 ГК РФ предусмотрено, что по договору имущественного страхования страховщик обязуется при наступлении страхового случая возместить причиненные вследствие этого события убытки (выплатить страховое возмещение). Иными словами, обязательство страховщика по выплате страхового возмещения возникает из договора страхования и не является ответственностью за убытки, причиненные в результате страхового случая. После вступления договора страхования в силу у страховщика возникает собственное обязательство выплатить при наступлении страхового случая определенную денежную сумму в порядке, на условиях и в сроки, которые указаны в договоре. За просрочку исполнения денежных обязательств согласно ст. 395 ГК РФ начисляются проценты за неправомерное пользование чужими денежными средствами, если иное не предусмотрено законом или договором (информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 ноября 2003 г. N 75 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования").

Страхователь вправе доказывать иную оценку страхового риска при заключении договора страхования имущества, чем определенную страховщиком при осмотре страхуемого имущества или при производстве экспертизы (п. 3 ст. 945 ГК РФ). Однако тогда, когда договор уже заключен, страхователь (впрочем, так же, как и страховщик) не может оспорить страховую стоимость имущества, указанную в договоре, за исключением случаев, когда страховщик, не воспользовавшийся до заключения договора своим правом на оценку страхового риска, был умышленно введен в заблуждение относительно этой стоимости (ст. 948 ГК РФ).
Страхователь вправе требовать от страховщика выдачи ему страховых полисов по отдельным партиям имущества, подпадающим под действие генерального полиса (п. 3 ст. 941 ГК РФ).
Страхователь имеет право требовать от другой стороны договора имущественного страхования хранить тайну страхования, а в случае нарушения профессиональной тайны последним - взыскать в установленном порядке со страхователя убытки, вызванные нарушением права на служебную и коммерческую тайну (ст. 139 ГК РФ), а также компенсацию морального (неимущественного) вреда, повлекшего нарушение личных неимущественных прав физического лица или умаление деловой репутации юридических лиц (ст. ст. 150, 151 ГК РФ). Этому праву корреспондирует обязанность страховщика не разглашать полученные им в результате своей профессиональной деятельности сведения о страхователе, застрахованном лице и выгодоприобретателе (ст. 946 ГК РФ).
Страхователь (выгодоприобретатель) вправе осуществить дополнительное страхование, в том числе у другого страховщика, но с тем, чтобы общая страховая сумма по всем договорам страхования не превышала страховую стоимость. Но такое право предоставляется ему только в случае, когда имущество или предпринимательский риск застрахованы лишь в части страховой стоимости. Несоблюдение этих требований может повлечь за собой последствия, предусмотренные п. 4 ст. 951 ГК РФ, согласно которому сумма страхового возмещения, подлежащая выплате каждым из страховщиков, сокращается пропорционально уменьшению первоначальной страховой суммы по соответствующему договору страхования.
Право страхователя застраховать один и тот же объект страхования по одному договору имущественного страхования совместно с несколькими страховщиками называется правом на сострахование. Если в таком договоре не будут определены права и обязанности каждого из страховщиков, то они несут перед страхователем (выгодоприобретателем) солидарную ответственность за выплату страхового возмещения (ст. 953 ГК РФ).
Страхователь вправе застраховать имущество и предпринимательский риск от разных страховых рисков как по одному, так и по отдельным договорам страхования, в том числе по договорам с разными страховщиками. В этих случаях допускается превышение размера общей страховой суммы по всем договорам над страховой стоимостью. Если из двух или нескольких таких договоров вытекает обязанность страховщиков выплатить страховое возмещение за одни и те же последствия наступления одного и того же страхового случая, то к таким договорам применяются правила, предусмотренные п. 4 ст. 951 ГК (ст. 952 ГК РФ).
Страхователь вправе в определенных законом случаях произвести замену застрахованного лица или выгодоприобретателя.
Так, согласно п. 1 ст. 955 ГК РФ в случае, когда по договору страхования риска ответственности за причинение вреда застрахована ответственность лица иного, чем страхователь, последний вправе, если иное не предусмотрено договором, в любое время до наступления страхового случая заменить это лицо другим, письменно уведомив об этом страховщика.
В соответствии со ст. 956 ГК РФ страхователь вправе заменить выгодоприобретателя, названного в договоре страхования, другим лицом, письменно уведомив об этом страховщика. Выгодоприобретатель не может быть заменен другим лицом после того, как он выполнил какую-либо из обязанностей по договору страхования или предъявил страховщику требование о выплате страхового возмещения или страховой суммы.
Страхователь (выгодоприобретатель) вправе отказаться от договора страхования в любое время, если к моменту отказа возможность наступления страхового случая не отпала по обстоятельствам, указанным в п. 1 ст. 958 ГК РФ.

Примечание. Согласно пункту п. 1 ст. 958 ГК РФ к этим обстоятельствам относятся отпадение возможности наступления страхового случая, прекращение существования страхового риска по иным, чем страховой случай, обстоятельствам.

При переходе прав на застрахованное имущество от лица, в интересах которого был заключен договор страхования, к другому лицу права и обязанности по этому договору переходят к лицу, к которому перешли права на имущество, за исключением случаев принудительного изъятия имущества по основаниям, указанным в п. 2 ст. 235 ГК РФ, и отказа от права собственности (ст. 236). Лицо, к которому перешли права на застрахованное имущество, должно незамедлительно письменно уведомить об этом страховщика (ст. 960 ГК РФ).
Важнейшими для страховщика правами (наряду с получением страховой премии) являются право на перестрахование (ст. 967 ГК РФ) и право на суброгацию (ст. 965 ГК РФ), регресс.
Перестрахование позволяет страховщику страховать (подстраховывать) свой собственный риск выплаты страхового возмещения, облегчать для себя несение профессионального риска. Обычно оно имеет место при большом ожидаемом размере такого возмещения и, тем самым, при значительном страховом риске. Иными словами, страховщик перекладывает (перераспределяет) свой риск полностью или частично на другого страховщика, выступая сам в роли страхователя по отношению к перестраховщику, оставаясь при этом ответственным перед первоначальным (основным) страхователем по основному договору имущественного страхования.

По поводу договора перестрахования ст. 967 ГК РФ констатирует, что риск выплаты страхового возмещения или страховой суммы, принятый на себя страховщиком по договору страхования, может быть застрахован им полностью или частично у другого страховщика (страховщиков) по заключенному с последним договору перестрахования. К договору перестрахования применяются правила, предусмотренные гл. 48 ГК РФ и подлежащие применению в отношении страхования предпринимательского риска, если договором перестрахования не предусмотрено иное. При этом страховщик по договору страхования (основному договору), заключивший договор перестрахования, считается в этом последнем договоре страхователем. При перестраховании ответственным перед страхователем по основному договору страхования за выплату страхового возмещения или страховой суммы остается страховщик по этому договору. Допускается последовательное заключение двух или нескольких договоров перестрахования.
Согласно ст. 13 Закона о страховании (в ред. Федерального закона от 10 декабря 2003 г. N 172-ФЗ) перестрахование - это деятельность по защите одним страховщиком (перестраховщиком) имущественных интересов другого страховщика (перестрахователя), связанных с принятым последним по договору страхования (основному договору) обязательств по страховой выплате (п. 1). Перестрахование осуществляется на основании договора перестрахования, заключенного между страховщиком и перестраховщиком в соответствии с требованиями гражданского законодательства (п. 4). Страховщики, имеющие лицензии на осуществление страхования жизни, не вправе осуществлять перестрахование рисков по имущественному страхованию, принятых на себя страховщиками (п. 3). Наряду с договором перестрахования в качестве подтверждения соглашения между перестрахователем и перестраховщиком могут использоваться иные документы, применяемые исходя из обычаев делового оборота.

Примечание. Действие п. 3 ст. 13 приостановлено до 1 июля 2007 г. Федеральным законом от 21.06.2004 N 57-ФЗ в отношении страховых организаций, созданных до вступления в силу Федерального закона от 10.12.2003 N 172-ФЗ.

По вопросам правовой природы перестрахования и места договора перестрахования в системе гражданско-правовых договоров в сфере страхования в юридической литературе нет единого мнения.
Так, В.К. Райхер считал, что договор перестрахования является новым видом договоров (sui generis) и не является сам по себе договором страхования. Такой вывод ученый делал, основываясь на том, что целью договоров страхования является создание страховых фондов, а целью договоров перестрахования - координация этих фондов. Имелось в виду, что "договоры страхования - правовая форма, служащая цели образования первичных страховых фондов из собственных средств их участников (страхователей)", в то время как "договоры перестрахования - правовая форма, служащая цели координации страховых фондов, осуществляемая путем известного распределения страховых взносов, поступающих в эти фонды, и производимых из них выплат".

Еще в 1878 г. И. Степанов отличал предмет договора страхования от предмета договора перестрахования, считал последнее иной разновидностью гражданско-правового обязательства и по этому поводу писал следующее: "Застрахованный предмет остается все-таки чужим предметом, и страховать его - значит совершить договор в пользу третьего лица, не участвующего в договоре, т.е. совершить недействительный договор. Если же перестраховочный договор признается действительным, то именно потому, что он не страховой договор, а производное от него соглашение, по которому лицо обязуется взыскать при наступлении гибели вещи за погибший интерес с контрагента".

Г.Ф. Шершеневич отмечал, что договор перестрахования "ничем не отличается от обыкновенного страхования, и потому совершенно правильно поступают те законодательства, которые подчиняют перестрахование общим правилам страхования".

В.И. Серебровский относил перестрахование к числу самостоятельных разновидностей имущественного страхования. Он характеризовал перестрахование как привлечение к несению риска другого (других) страховщика путем передачи ему основным страховщиком всего или части риска. Ученый подчеркивал, что в западноевропейской литературе вопрос о юридической природе также вызывает большие споры: есть авторы, видящие в перестраховании вид товарищества, другие относят страхование к страхованию гражданской ответственности.

К.Ю. Бубнова определяет договор перестрахования как договор, по которому одна сторона (перестраховщик) обязуется за обусловленную договором плату (перестраховочную премию), оплачиваемую перестрахователем, и при условии компенсации ей расходов на заключение договора страхования (перестраховочной комиссии) возместить другой стороне (перестрахователю) или иному лицу, в пользу которого заключен договор страхования (страхователю, застрахованному, выгодоприобретателю), убытки, возникшие в связи с наступлением обязанности перестрахователя по выплате страхового возмещения, согласно условиям заключенного им договора страхования в пределах определенной договором суммы (доли ответственности).

А.А. Иванов квалифицирует перестрахование как одну из разновидностей страхования предпринимательского риска, т.е. страхование рисков, возникающих в сфере профессиональной деятельности страховщиков в непосредственной связи с заключаемыми ими договорами страхования.

Основываясь на действующем российском страховом законодательстве, М.И. Брагинский и В.В. Витрянский считают, что договор перестрахования относится к договорам страхования, точнее, к договорам имущественного страхования, и законодатель, используя юридико-технические приемы, применяет к такому договору изложенные в п. 2 ст. 967 ГК РФ правила, подлежащие применению в отношении страхования предпринимательского риска.

Л.С. Мирошник и О.С. Олейник утверждают, что истина лежит где-то посередине: страховые отношения регулируются специальным законодательством, а отношения по перестрахованию - нормами общего законодательства.

По нашему мнению, перестрахование относится к сфере страхования. На это указывают воспроизведенные выше нормы ГК РФ и Закона о страховании, а также рассуждения ученых-юристов о сущности перестрахования как вида страховой деятельности. Действительно, если исходить из положений действующего ныне российского страхового законодательства, то договор перестрахования - это страховой договор, по которому риск страховщика от выплаты страхового возмещения несет на себе другой (вторичный) страховщик - перестраховщик. Страховая деятельность коммерческих организаций, как уже отмечалось ранее, относится к предпринимательской деятельности и как всякая предпринимательская деятельность имеет признаки риска (См., например: определение предпринимательской деятельности, изложенное в п. 1 ст. 2 ГК РФ). Вот от этих рисков и страхуется страховщик. Возникает как бы страхование второго порядка. В своем замечательном труде А.И. Худяков пишет по этому поводу следующее: "В результате следует признать, что предметом договора перестрахования выступает не риск страхователя, застрахованный им у основного страховщика и якобы перенесенный посредством перестрахования на другого страховщика (перестраховщика), а риск самого страховщика, риск неисполнения им обязательства по страховой выплате, вытекающей из основного договора". Далее ученый приводит пример, в соответствии с которым страховщик застраховал определенный объект на сумму 800000 рублей, из которых 300000 рублей оставил на собственном удержании, а 500000 рублей передал в перестрахование. Если произойдет страховой случай, то страховщик обязан выплатить страхователю все 800000 рублей. Перестраховщик же выплатит эти 500000 рублей либо непосредственно страховщику, частично компенсируя ту страховую выплату, которую он произведет страхователю, либо передаст их непосредственно страхователю в зачет исполнения обязательства основного страховщика.

Об этом же свидетельствовали и высказывания отдельных дореволюционных российских цивилистов (Г.Ф. Шершеневич и др.), основывавшихся на действовавших в тот период российском законодательстве и судебной практике. В одной из статей проекта Гражданского уложения имелась норма, помещенная в гл. "Страхование", которая к отношениям перестрахования предлагала распространять общие правила Уложения о страховании, насколько это возможно "по природе страхуемого имущества и свойствам опасности". Классическое определение перестрахования, сделанное еще в 1807 г., гласило, что перестрахование означает новое страхование, заключенное по новому полису по одному и тому же ранее застрахованному риску с целью обезопасить (застраховать) андеррайтера от рисков, принимаемых им на страхование ранее. Вопреки мнению В.К. Райхера, перестраховщики, как и страховщики, самостоятельно формируют свои страховые резервы и не вправе координировать созданные страховщиками резервы.

Объектом перестрахования является риск от выплаты страхового возмещения страховщиком в пользу страхователя. И поскольку число страховых рисков может увеличиваться с увеличением сложности хозяйственных взаимосвязей и потребностей современного имущественного оборота, обязательственно-правовой практики, а законодатель не ограничивает виды правомерных страховых интересов, то страховщик вправе, как правоспособный участник рынка страховых услуг, застраховаться от своих профессиональных рисков, выражающихся в возможной выплате в будущем страхового возмещения, имеющего элементы случайности.
Страховые случаи при перестраховании наделены такими же признаками случайности и вероятности наступления страховых событий, как и при обычном страховании. Подобно любому виду страхования перестрахование обладает определенным набором элементов, присущих страхованию вообще (субъекты отношения, предмет и объект страхования, страховой имущественный интерес, страховая сумма, плата за страхование, страховые выплаты и т.д.).
Ю.Б. Фогельсон обоснованно замечает, что, исходя из того факта, что российское страховое законодательство признает страховой интерес у страховщика в связи с возможными страховыми выплатами, которые причиняют страховщику вред, можно сделать однозначный вывод о том, что отношения по перестрахованию являются разновидностью страховых отношений по защите интересов, и все правовые системы мира поступают так же.

Безусловно, на наш взгляд, перестрахование относится к имущественному страхованию, является его разновидностью, ибо вместо понесения собственных финансовых расходов по выплате страхового возмещения страхователю по основному договору перестрахователь совершенно правомерным путем (на основе договора перестрахования, разрешаемого законом) сберегает в какой-то мере свои страховые резервы за счет выплат страхового возмещения перестраховщиком, а не им, в связи с наступлением страхового случая (возникновение обязанности для страховщика платить страхователю страховое возмещение). В п. 1 ст. 13 Закона о страховании говорится о защите именно имущественных интересов страховщика (перестрахователя) другим страховщиком (перестраховщиком).
Подтверждением такого мнения является, например, предложение известного специалиста в сфере перестрахования С.В. Дедикова внести в закон новую редакцию понятия договора перестрахования в следующем виде: "По договору перестрахования одна сторона (перестраховщик) за обусловленную договором плату (перестраховочную премию) обязуется возместить другой стороне (перестрахователю) в соответствии с условиями договора расходы, связанные с исполнением перестрахователем своих страховых обязательств по заключенному им в качестве страховщика основному договору страхования, либо совокупности таких договоров, либо по совокупности основных договоров страхования, которые будут или могут быть заключены в период действия договора перестрахования (произвести страховую выплату)".

Намного сложнее, по нашему мнению, обстоит дело с отнесением договора перестрахования к тому или иному виду (подвиду) договора имущественного страхования.
Может ли быть отнесено перестрахование к страхованию ответственности по договору? Еще В.И. Серебровский отмечал, что перестрахование не может быть отнесено к страхованию гражданской ответственности, так как в основе последней всегда лежит вина (или по крайней мере причинение вреда). Для перестрахования же не существенны ни наличие вины, ни понесенный вред: перестраховщик, выплачивая первоначальному страховщику страховую сумму, выполняет только принятое на себя договорное обязательство. Дополняя это мнение, М.И. Брагинский отмечает, что если при страховании гражданской ответственности право на получение страховой суммы возникает у выгодоприобретателя, в роли которого выступает третье, не участвующее в заключенном договоре лицо, то при перестраховании права возникают только у сторон именно этого договора.

Представляется, что данный вывод правилен тогда, когда договор перестрахования рассматривается как разновидность договора страхования предпринимательского риска. Иными словами, если страховщик перестраховался и заключил с перестраховщиком договор перестрахования на случай выплаты страхового возмещения страхователю, т.е. по поводу выполнения своих обязательств по основному договору страхования, то выплата страхового возмещения как страховой случай может рассматриваться предпринимательским риском, а не страхованием ответственности за нарушение договорного обязательства, а тем более страхованием ответственности за причинение вреда.

Примечание. Правда, К.Ю. Бубнова замечает, что отсылка в ст. 976 ГК РФ к регулированию перестрахования нормами, установленными в императивном порядке для страхования предпринимательского риска, является "мертворожденным" правилом, которое никогда не используется в практике перестрахования в России и за рубежом.

Но с другой стороны, если перестрахование заключено на случай невыполнения перестрахователем своих обязательств перед страхователем, то невыполнение страховщиком (перестрахователем) обязательств по выплате страхового возмещения перед страхователем можно рассматривать как страхование (перестрахование) ответственности по договору. Это может быть, по нашему мнению, в том случае, если стороны договора перестрахования, воспользовавшись диспозитивными нормами п. 2 ст. 967 ГК РФ, укажут об этом в перестраховочном договоре. При отсутствии иного в договоре перестрахования в отношении этого договора действуют правила, подлежащие применению к договору страхования предпринимательского риска (п. 2 ст. 967 ГК РФ). Согласно этим правилам договор страхования предпринимательского риска в пользу лица, не являющегося страхователем, считается заключенным в пользу страхователя (ст. 933 ГК РФ).
А.К. Шихов считает невозможным отождествлять перестрахование со страхованием риска ответственности страховщика (перестрахователя) за нарушение основного договора купли-продажи по следующим причинам. При заключении договора перестрахования частичная или неполная страховая выплата страховщиком-перестрахователем не носит вероятностного, случайного характера, необходимого для признания события страховым случаем. Такая невыплата обусловлена недостаточными финансовыми ресурсами страховщика (перестрахователя) и заранее ему известна. Договор перестрахования, по его мнению, представляет собой двустороннюю возмездную сделку, совершенную под отлагательным условием.

Обоснованно возражая автору этого мнения, А.И. Худяков указывает на то, что посредством перестрахования страховщик (перестрахователь) рассчитывает при осуществлении страховой выплаты на помощь перестраховщика и что страховой случай при перестраховании наделен признаками вероятности и случайности. Этот случай настолько же вероятен и случаен, насколько вероятно и случайно то событие, которое выступает страховым случаем по основному договору страхования.

Безусловно, что договор перестрахования нельзя отнести к чистому договору страхования предпринимательского риска: просто законодатель, используя юридико-технические приемы, нацеливает участников перестраховочных отношений на применение по аналогии норм права, действующих в отношения страхования предпринимательского риска, оставляя при этом сторонам договора правовую возможность урегулировать свои договорные перестраховочные отношения иным образом.
Не соглашаясь с отнесением договора перестрахования к числу договоров страхования предпринимательского риска, А.К. Шихов пишет, что страховая выплата страховщика-перестрахователя представляет собой обычное исполнение своих договорных обязательств по основному договору, производимое за счет средств полученных страховых премий и страховых резервов. Обязательство перестраховщика по договору перестраховщика не обусловлено каким-либо неблагоприятным событием случайного характера, причиняющего убытки страховщику-перестрахователю.

А.И. Худяков также указывает на то, что производство страховщиком страховой выплаты в соответствии с договором страхования является нормальной обязанностью страховщика и не относится к категории убытков, предусматриваемых ст. 15 ГК РФ.

Характеризуя договор перестрахования как договор, действующий в системе страховых отношений, необходимо заметить, что весьма спорным остается на сегодняшний день вопрос о том, что именно следует считать наступлением страхового случая по договору перестрахования - сам факт страховой выплаты по основному договору или событие, выражающееся в самом факте наступления указанного в основном договоре страхового случая.
Одни авторы полагают, что страховой случай по договору перестрахования наступает одновременно со страховым случаем по основному договору. Так, к примеру, Ю.Б. Фогельсон замечает по этому поводу, что "практика стран с давней историей страхования (Англия, Германия), так же как и большинство отечественных страховщиков, разделяет ту точку зрения, что страховой случай по договору перестрахования наступает одновременно со страховым случаем по основному договору", и надо ожидать установления устойчивой отечественной судебной практики по данному вопросу или устранения законодателем сложившейся в этой сфере терминологической неопределенности.

Другие ученые считают, что страховым случаем при перестраховании является сама выплата страхового возмещения страховщиком по основному договору страхования.

По какому же пути идет современная судебно-арбитражная практика относительно обсуждаемого вопроса?
Обобщение этой практики показывает, что большинство судов идет по пути признания страховым случаем (страховым риском) факт выплаты страховщиком страхователю страхового возмещения.
Так, по одному из изученных дел выяснилось, что страховщик обратился в арбитражный суд с иском к перестраховщику о выплате возмещения в соответствии с договором перестрахования. По мнению истца, страховой случай по договору перестрахования возник в момент наступления страхового случая по основному договору страхования. Страховым случаем являлось повреждение имущества, которое имело место в период действия основного договора страхования. Сумма ущерба была определена надлежащим образом и выплачена страхователю, в связи с чем у перестраховщика отсутствовали основания для отказа в выплате. Перестраховщик же сослался на то, что выплата страхового возмещения по основному договору страхования произведена за пределами срока действия договора перестрахования и поэтому страховой случай по последнему договору не наступил.
Суд отказал в иске, руководствуясь при этом следующими выводами и рассуждениями. В силу пунктов 1 и 2 ст. 967 ГК РФ по договору перестрахования страховщик страхует риск выплаты страхового возмещения по договору страхования. Если договором перестрахования не предусмотрено иное, к этому договору применяются правила о договоре страхования предпринимательского риска. Следовательно, страховым случаем по договору перестрахования является факт выплаты страховщиком страхового возмещения по основному договору страхования, если иное не предусмотрено договором перестрахования. Названный случай должен иметь место в период действия договора перестрахования. В рассматриваемом деле договор перестрахования был заключен таким образом, что срок его действия совпадал по времени со сроком действия договора страхования. Страховой случай по договору страхования в виде повреждения имущества наступил до истечения срока действия указанных договоров. Однако страховой случай по договору перестрахования в виде выплаты страхового возмещения произошел по окончании срока действия договора перестрахования. Стороны не предусмотрели ни возможность продления срока действия договора перестрахования для подобных ситуаций, ни иной момент наступления страхового случая по договору перестрахования. В связи с этим страховщик, правомерно выплативший страховое возмещение за пределами срока действия договора страхования, лишился возможности требовать возмещения от перестраховщика. В конечном итоге арбитражный суд сделал вывод о том, что "при отсутствии в договоре соглашения об ином, страховым случаем по договору перестрахования является факт выплаты перестрахователем страхового возмещения по основному договору страхования" (информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 ноября 2003 г. N 75 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования").

По нашему мнению, могут быть различные варианты определения момента наступления страхового риска для исполнения договора перестрахования. Теоретически и практически страховым случаем (реализацией страхового риска) для договора перестрахования может быть и возникновение обязанности со стороны страховщика произвести страховую выплату при наступлении страхового случая по основному договору, и сам факт выплаты страхового возмещения страховщиком в пользу страхователя по основному договору. Иными словами, страховой случай по договору перестрахования может наступить одновременно с наступлением страхового случая по основному договору. Решение этого вопроса зависит от содержания (подвида) самого договора перестрахования, вернее от того, какой именно риск хочет подстраховать страховщик.
А.И. Худяков совершенно верно, на наш взгляд, полагает, что ст. 967 ГК РФ содержит лишь общее указание на то, что предметом страхования выступает "риск выплаты страхового возмещения или страховой суммы, принятый на себя страховщиком по договору страхования", а какое именно событие явится страховым случаем, определяют сами стороны по договору перестрахования. В качестве такого события могут быть как фактическая выплата перестрахователем страхового возмещения (страховой суммы), так и возникновение обязанности такой выплаты. Соответственно этому будут различными и способы (варианты) расчетов участников этого перестраховочного отношения.

Примечание. Возможен вариант, когда перестрахователь сначала выплачивает деньги страхователю в порядке исполнения перед ним своего обязательства по основному договору страхования и лишь затем получает деньги от своего перестраховщика. При втором варианте перестрахователь сначала получает деньги от перестраховщика и лишь затем передает их своему страхователю (страховым случаем при этом является не факт выплаты страхового возмещения страховщику, а факт возникновения обязательства перестраховщика перед перестрахователем, факт наступления обязанности страховщика перед страхователем по основному договору). При третьем варианте перестраховщик выплачивает напрямую деньги страхователю по основному договору страхования на основании представленных документов о наступлении страхового случая по основному договору (при этом варианте страховым случаем является факт предъявления требования страхователя к перестраховщику о выплате страхового возмещения по основному договору).

Верность таких выводов подтверждается и судебно-арбитражной практикой, учитывающей различные варианты страховых рисков при действии договора перестрахования. К примеру, в упоминавшемся ранее информационном письме Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 ноября 2003 г. N 75 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением договоров страхования" по одному из изученных дел арбитражный суд указал на то, что факт выплаты перестрахователем страхового возмещения по основному договору страхования является страховым случаем по договору перестрахования, если договором не предусмотрено иное.
Комментаторы судебно-арбитражной практики отмечают, что страховые компании прибегают к перестрахованию, как правило, тогда, когда по тем или иным причинам им затруднительно исполнить свою обязанность перед застрахованным лицом (страхователем, выгодоприобретателем). Стороны могут определить в качестве страхового случая и возникновение обязанности для страховщика (перестрахователя) выплатить страховое возмещение страхователю в связи с наступлением страхового случая по основному договору страхования.

По мнению М.И. Брагинского и В.В. Витрянского, единственно возможным надлежит признать именно то решение, при котором страховым случаем служит выплата соответствующей суммы страховщиком основного страхового договора. Такой вывод ученые делают, исходя из содержания ст. 13 Закона о страховании и ст. 967 ГК РФ (риск исполнения всех или части своих обязательств перед страхователем, риск выплаты страхового возмещения или страховой суммы, принятый на себя страховщиком по договору страхования). Но эти же ключевые слова можно воспринимать и как риски, связанные с невыплатой страховщиком (перестрахователем) страхового возмещения страхователю по основному договору.

Правда, вывод М.И. Брагинского и В.В. Витрянского основывается на принципиальном положении о том, что ключевое значение для правовой природы договора перестрахования имеет то, что этот договор порождает права и обязанности только для сторон этого договора, хотя юридическая связь между страхователем и страховщиком по основному договору сохраняется и ответственным перед страхователем по основному договору страхования за выплату страхового возмещения остается страховщик.

По нашему мнению, нет никакого сомнения относительно сохранения прежней ответственности страховщика (перестрахователя) перед страхователем, несмотря на наличие договора перестрахования. Сохранение такой ответственности аналогично сохранению ответственности при субподряде (п. 2 ст. 706 ГК РФ), субаренде (п. 2 ст. 616 ГК РФ), передоверии (п. 3 ст. 976 ГК РФ) и др. Но сохранение ответственности перестраховщика отнюдь не лишает, на наш взгляд, возможности участников перестрахования установить в договоре перестрахования на диспозитивной основе страховой случай в виде невыплаты страхового возмещения страховщиком страхователю по основному договору или в виде возникновения обязательства такой выплаты для страховщика (независимо от реального производства такой выплаты).
В любом случае предметом договора перестрахования являются риски выплаты страхового возмещения (страховой суммы) по конкретным обязательствам перестрахователя, существующие к моменту заключения договора перестрахования. Поэтому в договоре перестрахования необходимо указывать сведения о том, какие именно обязательства страхуются. Эти сведения относятся к числу существенных условий договора перестрахования. Только тогда предмет этого договора будет ясен и однозначен. Самый простой способ определения предмета такого договора с практической точки зрения - это перечисление в договоре перестрахования всех договоров перестрахователя с приложением к договору перестрахования всех копий соответствующих документов.
По одному из изученных дел арбитражный суд прямо указал на то, что предметом договора перестрахования является риск осуществления страховых выплат по конкретным договорам страхования, и если договором перестрахования не определен перечень договоров, риск выплат по которым страхуется, то договор перестрахования не может считаться заключенным. Фабула этого дела заключалась в следующем. Перестрахователь (ЗАО "РОСНО") предъявил перестраховщику требования о выплате страхового возмещения по ряду случаев. В ходе судебного заседания выяснилось, что в спорном договоре облигаторного непропорционального перестрахования фактически не был определен предмет, а тем самым договор перестрахования мог считаться незаключенным. Иными словами, подписание сторонами соответствующего документа никаких юридических последствий за собой не повлекло. Данный вывод основывался на положениях ст. 432 ГК РФ о том, что договор считается заключенным, если между сторонами достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. При этом существенными условиями признаются условия о предмете договора, а также условия, которые названы в законе или других правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида. Как уже отмечалось ранее, в силу ст. 967 ГК РФ предметом договора перестрахования является риск выплаты страхового возмещения или страховой суммы, принятый на себя страховщиком по договору страхования. При заключении же оспариваемого договора перестрахования не было обращено внимание на предмет договора как на существенное условие договора. Поэтому представляется справедливым и обоснованным указание суда кассационной инстанции на необходимость выяснения вопроса о том, может ли данный договор считаться заключенным. Суд кассационной инстанции принял обоснованное решение о направлении дела на новое судебное рассмотрение. Суду первой инстанции рекомендовалось оценить при новом рассмотрении дела условия договора о предмете, а также установить, может ли спорный договор считаться заключенным, и уже после этого сделать вывод о том, имеются ли основания для признания договора недействительным (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 27 июля 2004 г. N КГ-А40/6166-04).

Для договоров перестрахования весьма специфичным является спектр источников его правового регулирования. Как уже отмечалось ранее, согласно п. 5 ст. 13 Закона о страховании для подтверждения соглашения между перестрахователем и перестраховщиком могут использоваться документы, применяемые на основе обычаев делового оборота (наряду с самим договором перестрахования). Такая правовая возможность регулирования перестрахования с помощью деловых обыкновений (обычаев) существенно отличает договор перестрахования от иных договоров страхования, основным источником которых выступает закон и иные правовые акты. Использование деловых обычаев в перестраховочной предпринимательской деятельности может привести к тому, что в договор перестрахования будут включены условия, позволяющие выплачивать страховое возмещение не перестрахователю, а напрямую страхователю, т.е. условия, аналогичные условиям договора, заключенного в пользу третьего лица (К.Ю. Бубнова замечает, что регулирование перестрахования обычаями делового оборота, а не законом, осуществляется в таких, в частности, странах, как Германия, Франция, Швеция).

Ю.Б. Фогельсон, напротив, считает, что на территории России перестраховочные отношения отрегулированы законом, а не обычаями делового оборота, и на современном российском страховом рынке обычаев пока нет ввиду малоразвитости этого рынка на сегодняшний день. Использование российским законодателем многолетнего английского и германского опыта применения перестрахования (предоставление пунктом 2 ст. 967 ГК РФ возможности применения к перестрахованию правил страхования предпринимательского риска с оговоркой "если договором перестрахования не предусмотрено иное") позволяет участникам перестрахования учесть в договоре все особенности, не прибегая к обычаю.

Следующей особенностью договора перестрахования является отсутствие у перестраховщиков правил перестрахования, на основании которых заключались бы договоры по аналогии с договорами имущественного страхования.
Лицензия на право занятия перестраховочной деятельностью не содержит конкретного перечня видов страхования, которые вправе перестраховывать перестраховщик: последний вправе заключать договоры перестрахования в отношении любых видов договоров страхования.
Договору перестрахования присущ особый порядок его заключения, и по методу его заключения выделяются факультативные договоры перестрахования и договоры облигаторного перестрахования. По существу, первые виды договоров не являются договорами в их обычном понимании, так как они устанавливают общие положения и условия договоров перестрахования, которые стороны вправе, но не обязаны заключать на основе этого договора. Иными словами, такой договор не устанавливает взаимные права и обязанности и является как бы договором о намерениях. Договор же облигаторного перестрахования предусматривает взаимные обязанности сторон и является по сути предварительным договором о передаче в течение определенного времени ряда рисков по договорам страхования. При оформлении перестраховочных отношений не имеется возможности передать риск на основе одного договора, а это происходит на основе одновременно двух договоров при факультативной передаче либо на основе одного договора и последующего обмена специальными документами (бордеро) - при облигаторной передаче, без выдачи страхового полиса.
Кроме того, договор страхования, как уже отмечалось ранее, в большинстве случаев является реальным, а договор перестрахования - консенсуальным.
Все договоры перестрахования делятся на пропорциональные и непропорциональные в зависимости от оплаты перестраховочной премии пропорционально или непропорционально полученной страховой премии по договору страхования. Пропорциональные договоры делятся на соглашения о квоте и на соглашения о перестраховании излишка. В свою очередь, непропорциональные договоры распределяются на соглашения о перестраховании свыше установленного ущерба и на соглашения о недопущении определенного ущерба.
В силу доверительности перестраховочных отношений неумышленные ошибки и упущения, допущенные перестрахователем в ходе исполнения договора, не лишают его права на получение перестраховочной защиты и оплаты убытков, возникших в результате выполнения им своих обязательств по договору страхования.
Договорам перестрахования присуще правило "следование судьбе", согласно которому перестраховщик связан решением перестрахователя о выплате страхового возмещения и должен возместить перестрахователю часть выплаченного им страхового возмещения выгодоприобретателю, если перестрахователь принял такое решение. Как правило, перестраховщик не должен оспаривать решение перестрахователя, в то время как по договору страхования страховщик при признании страхователем своей ответственности за причинение вреда не следует этому решению страхователя и вправе отказать в выплате страхового возмещения, не признать произошедшее событие страховым случаем.
Судебно-арбитражная практика показывает, что в отдельных случаях перестраховщик вправе оспаривать факт наступления страхового случая по основному договору страхования и размер признанных страховщиком убытков и в том случае, если он обязался следовать всем решениям и действиям перестрахователя.
Так, по одному из изученных дел страховщик (перестрахователь) обратился в арбитражный суд с иском к перестраховщику о выплате страхового возмещения. В договоре перестрахования было указано, что этот договор покрывает те же риски, что и основной договор страхования. По основному договору страхования был застрахован российский вертолет от гибели и повреждения во время транспортных полетов над территорией России и СНГ. Вертолет разбился во время учебно-тренировочного полета из-за технической ошибки экипажа. Перестрахователь указал, что тренировочные полеты являлись составной частью транспортных полетов. Кроме того, согласно договору перестрахования перестраховщик обязался следовать всем решениям и действиям перестрахователя. Возражая против иска, ответчик указал, что в соответствии с законодательством транспортные полеты (включая учебные часы) могут выполняться в России только российскими экипажами. Поэтому риски полета иностранного экипажа не покрывались основным договором страхования. Страховщик по основному договору страхования выплатил страхователю возмещение по основанию, не предусмотренному договором в качестве страхового случая. Следовательно, по мнению ответчика, эта выплата не была страховой и страховой случай по договору перестрахования не наступил. Такая выплата не влечет правовых последствий для перестраховщика. Условие договора перестрахования, согласно которому перестраховщик обязан следовать всем решениям и действиям перестрахователя, также не влечет для него обязанности выплатить возмещение, поскольку перестраховщик выплачивает перестрахователю возмещение только при наступлении страхового случая по договору перестрахования. С учетом изложенного суд отказал страховщику в иске к перестраховщику.

Действующее при обычном договоре имущественного страхования право страховщика на суброгацию (ст. 965 ГК РФ) имеет при перестраховании свои особенности, которые заключаются в том, что по условиям договора перестрахования перестрахователь обязан направить перестраховщику часть суммы, полученной им в результате реализации права суброгации, в соответствии с той пропорцией, которая была использована при осуществлении страховой выплаты перестрахователю. Перестрахователь не передает перестраховщику права, в свою очередь, перешедшие к нему от страхователя. Он самостоятельно реализует право, перешедшее к нему в порядке суброгации, после чего обязан часть полученной суммы передать перестраховщику. Такая особая обязанность перестрахователя по договору перестрахования не может называться суброгацией и, кроме того, законом не урегулирована, а определяется в договоре на основе деловых обыкновений.
Как уже отмечалось, страховщик имеет право на суброгацию (ст. 965 ГК РФ).
Суброгация является одним из наименее исследованных оснований перехода прав кредитора к третьим лицам на основании закона, указанных в ст. 387 ГК РФ.
Представляется, что суброгация не идентична цессии как соглашению об уступке кредиторских прав требования другим лицам и представляет собой самостоятельное (наравне с цессией) основание перехода прав кредитора к третьим лицам. Как известно, в силу п. 1 ст. 382 ГК РФ право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или перейти к другому лицу на основании закона. Иными словами, переход кредиторских прав в порядке суброгации осуществляется именно на основании закона, а не в силу соглашения (сделки), как это указано в ст. 387 ГК РФ.
Законное основание перехода прав кредитора создает ряд специфических черт, характерных именно для суброгации, а не для цессии. Суброгация, в отличие от договорной уступки требования, зависимой от волеизъявления первоначального кредитора, осуществляется независимо от воли первоначального кредитора, в исключительных случаях, предусмотренных законом. Во-вторых, при суброгации третье лицо (страховая компания, страховщик) приобретает право требования лишь в том объеме, в каком оно исполнило обязательство перед первоначальным кредитором. Если третье лицо исполнило обязательство лишь частично, то кредитор сохраняет свое требование в неисполненной части. При цессии же цессионарий приобретает право требования, как правило, в полном объеме и цена не имеет своего решающего значения. В третьих, при суброгации первоначальный кредитор (страхователь) не отвечает за действительность перешедшего к третьему лицу требования, в то время как при договорной уступке требования цедент несет ответственность за недействительность переданного цессионарию права требования. В-четвертых, при цессии цессионарий стремится приобрести право требования, принадлежащее цеденту, а при суброгации - вывести должника из обязательственного правоотношения с первоначальным кредитором (страхователем).

Еще более сложным является вопрос о соотношении суброгации и регресса (обратного требования). На первый взгляд эти правовые конструкции ничем не отличаются друг от друга: и регресс, и суброгация представляют собой обязательственное правоотношение, осложненное участием третьих лиц и возникающее в силу закона, являются следствием исполнения обязательства за должника третьим лицом (регредиентом, суброгатором).
Так, например, согласно ст. 1081 ГК РФ лицо, возместившее вред, причиненный другим лицом (работником при исполнении им служебных, должностных или иных трудовых обязанностей, лицом, управляющим транспортным средством, и т.п.), имеет право обратного требования (регресса) к этому лицу в размере выплаченного возмещения, если иной размер не установлен законом. Причинитель вреда, возместивший совместно причиненный вред, вправе требовать с каждого от других причинителей вреда долю выплаченного потерпевшему возмещения в размере, соответствующем степени вины этого причинителя вреда. При невозможности определить степень вины доли признаются равными.

Примечание. Как видно из содержания ст. 1081 ГК РФ, право на предъявление регрессных требований к непосредственным причинителям вреда имеют также причинитель вреда, возместивший совместно причиненный вред, а также Российская Федерация, субъект Российской Федерации или муниципальное образование в случае возмещения ими вреда, причиненного должностным лицом органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры или суда (п. 1 ст. 1070 ГК), если вина должностного лица установлена приговором суда, вступившим в законную силу. В силу ст. 365 ГК РФ к поручителю, исполнившему обязательство, переходят права кредитора по этому обязательству. Прямо названы регрессными требования гаранта о возмещении уплаченных бенефициару сумм к принципалу (ст. 379 ГК РФ), арендодателя к арендатору - о возмещении средств, выплаченных по его вине третьим лицам (ст. 640 ГК РФ), требования обязанного по чеку лица, погасившего долг чекодержателю, к остальным обязанным лицам (п. 1 ст. 885 ГК РФ).

Но на этом сходство заканчивается. Как указано в п. 1 ст. 382 ГК РФ, правила о переходе прав кредитора к другому лицу не применяются к регрессным обязательствам. Регресс порождает новое право, новое правоотношение, новое дополнительное обязательство, вытекающее из причинения вреда деликвентом, находившимся зачастую с организацией-работодателем, возместившей причиненный вред, в служебных, должностных, трудовых правоотношениях. При осуществлении же суброгации право продолжает существовать, но переходит к другому лицу. При суброгации третье лицо вступает в существующее обязательство, вытесняя из него первоначального кредитора. Такие отличительные признаки суброгации и регресса отмечали в свое время такие корифеи науки гражданского права, как М.М. Агарков и И.Б. Новицкий. С ними согласны выдающиеся современные цивилисты М.И. Брагинский и В.В. Витрянский. Р. Саватье отмечал в свое время, что техника исполнения (совершения) суброгации основана на фикции, поскольку платеж совершен и право требования у кредитора прекращено, но оно юридически возрождается у совершившего платеж. К.П. Победоносцев также рассматривал суброгацию как фиктивную передачу, в силу которой обязательство, погашенное третьим лицом, не уничтожается, а сохраняет свою силу относительно должника в пользу третьего лица (плательщика).

Как видно из содержания ст. 1081 ГК РФ, регрессное обязательство возникает в результате деликта, т.е. неправомерного действия (бездействия), вызвавшего причинение вреда другим лицам. При суброгации же третье лицо (страховщик) приобретает права кредитора в результате собственных правомерных действий, выразившихся в выплате страхового возмещения страхователю (выгодоприобретателю).
При регрессе всегда имеет место вина непосредственного причинителя вреда или лица, недобросовестно выполнившего (не выполнившего) свое договорное обязательство, незаконно обогатившегося за счет другого лица). Так, в связи с изложенным свойством регресса И.Б. Новицкий дал следующее общее определение регрессного обязательства: "Регрессным обязательством называется обязательство: а) являющееся следствием платежа одним лицом (кредитором по регрессному обязательству) другому лицу, хотя последовавшего юридически обоснованно, однако вызванного виной третьего лица (должника по регрессному обязательству) без вины со стороны первого; б) направленное к переложению уплаченной суммы на это третье лицо, по вине которого последовал платеж со стороны первого лица второму".

Размер возмещения в порядке регресса является, как правило, полным, если законом не предусмотрены случаи ограниченного удовлетворения регрессных требований. Например, если работник при исполнении своих трудовых (служебных, должностных) обязанностей причинил вред третьим лицам, то юридическое лицо, гражданин (работодатель) возмещает в силу п. 1 ст. 1068 ГК РФ вред, причиненный этим работником, но виновный в причинении вреда работник (непосредственный причинитель вреда) несет имущественную (материальную) ответственность в ограниченном размере (в зависимости от размера своего среднемесячного заработка), за исключением случаев полной материальной ответственности, предусмотренных ст. 243 Трудового Кодекса РФ.

Примечание. Применительно к изложенному правилу работниками признаются граждане, выполняющие работу на основании трудового договора (контракта), а также граждане, выполняющие работу по гражданско-правовому договору, если при этом они действовали или должны были действовать по заданию соответствующего юридического лица или гражданина и под его контролем за безопасным ведением работ. Хозяйственные товарищества и производственные кооперативы возмещают вред, причиненный их участниками (членами) при осуществлении последними предпринимательской, производственной или иной деятельности товарищества или кооператива.

Примечание. Согласно статье ст. 243 Трудового Кодекса РФ к случаям полной материальной ответственности (в полном размере причиненного ущерба) относятся следующие случаи: 1) когда в соответствии с Трудовым кодексом РФ или иными федеральными законами на работника возложена материальная ответственность в полном размере за ущерб, причиненный работодателю при исполнении работником трудовых обязанностей; 2) недостача ценностей, вверенных ему на основании специального письменного договора или полученных им по разовому документу; 3) умышленное причинение ущерба; 4) причинение ущерба в состоянии алкогольного, наркотического или токсического опьянения; 5) причинение ущерба в результате преступных действий работника, установленных приговором суда; 6) причинение ущерба в результате административного проступка, если таковой установлен соответствующим государственным органом; 7) разглашение сведений, составляющих охраняемую законом тайну (служебную, коммерческую или иную), в случаях, предусмотренных федеральными законами; 8) причинение ущерба не при исполнении работником трудовых обязанностей. Материальная ответственность в полном размере причиненного работодателю ущерба может быть установлена трудовым договором, заключаемым с руководителем организации, заместителями руководителя, главным бухгалтером.

В юридической литературе имеются мнения о расширительном трактовании понятия "суброгация", сближающем его с понятием "регресс" и распространяющем на некоторые иные (нестраховые) ситуации. Так, по мнению М.И. Брагинского и В.В. Витрянского, суброгация имеет место и в некоторых других, а не только страховых, ситуациях. К таким ситуациям они относят действие п. 2 ст. 313 ГК РФ, когда третье лицо, подвергшееся опасности утратить свое право на имущество должника (право аренды, залога или др.) вследствие обращения кредитором взыскания на это имущество, может за свой счет удовлетворить требование кредитора без согласия должника.

Известный российский цивилист Е.А. Суханов отмечает, что "регрессным обязательством можно считать всякое обязательство, в силу которого должник обязан совершить для кредитора определенные действия в связи с тем, что кредитор совершил аналогичные действия в пользу иного лица вместо должника или по его вине".

По верному наблюдению А.А. Кот, использование такого определения регресса привело бы к практическому обесцениванию понятия суброгации и последнее превратилось бы в придаток регресса.

Следует заметить, что в ст. 14 Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" (под названием "Право регрессного требования страховщика") имеется чрезвычайно интересная диспозиция относительно понимания смысла регрессной ответственности. В этой статье указано следующее. Страховщик имеет право предъявить регрессное требование к причинившему вред лицу (страхователю, иному лицу, риск ответственности которого застрахован по договору обязательного страхования) в размере произведенной страховщиком страховой выплаты, если: вследствие умысла указанного лица был причинен вред жизни или здоровью потерпевшего; вред был причинен указанным лицом при управлении транспортным средством в состоянии опьянения (алкогольного, наркотического или иного); указанное лицо не имело права на управление транспортным средством, при использовании которого им был причинен вред; указанное лицо скрылось с места дорожно-транспортного происшествия; указанное лицо не включено в договор обязательного страхования в качестве лица, допущенного к управлению транспортным средством (при заключении договора обязательного страхования с условием использования транспортного средства только указанными в договоре обязательного страхования водителями); страховой случай наступил при использовании указанным лицом транспортного средства в период, не предусмотренный договором обязательного страхования (при заключении договора обязательного страхования с условием использования транспортного средства в период, предусмотренный договором обязательного страхования).
Представляется, что изложенная норма указывает более на суброгацию, нежели чем на регресс.

Примечание. Справедливости ради следует заметить, что до настоящего времени продолжаются научно-правовые дискуссии относительно соотношения суброгации и регресса, а некоторые ученые указывают на то, что в ст. 14 Закона от 25 апреля 2002 г. изложены положения о суброгации.

Согласно ст. 965 ГК РФ, если договором имущественного страхования не предусмотрено иное, к страховщику, выплатившему страховое возмещение, переходит в пределах выплаченной суммы право требования, которое страхователь (выгодоприобретатель) имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования. Однако условие договора, исключающее переход к страховщику права требования к лицу, умышленно причинившему убытки, ничтожно. Перешедшее к страховщику право требования осуществляется им с соблюдением правил, регулирующих отношения между страхователем (выгодоприобретателем) и лицом, ответственным за убытки. Страхователь (выгодоприобретатель) обязан передать страховщику все документы и доказательства и сообщить ему все сведения, необходимые для осуществления страховщиком перешедшего к нему права требования. Если страхователь (выгодоприобретатель) отказался от своего права требования к лицу, ответственному за убытки, возмещенные страховщиком, или осуществление этого права стало невозможным по вине страхователя (выгодоприобретателя), страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения полностью или в соответствующей части и вправе потребовать возврата излишне выплаченной суммы возмещения.
Как видно из текста ст. 965 ГК РФ, при суброгации не возникает новое обязательство - в действующем страховом обязательстве происходит замена кредитора, т.е. потерпевший (страхователь, выгодоприобретатель) передает страховщику право требования к причинителю убытков (лицу, ответственному за причинение вреда). Страховщик выступает как бы вместо потерпевшего страхователя (выгодоприобретателя).
В судебной и судебно-арбитражной практике имеются судебные ошибки, связанные с неправильным применением норм о суброгации и регрессе, свидетельствующие о непонимании различий между этими двумя правовыми конструкциями.
В связи с изложенным чрезвычайно интересным и полезным представляется комментарий, подготовленный ЗАО "Юринформ В" по делу, рассмотренным Федеральным арбитражным судом Московского округа 6 мая 2004 г. По этому делу суд ошибочно указал, что страховая компания взыскивает ущерб с лица, ответственного за причинение вреда страхователю в порядке регресса, а не в порядке суброгации (ст. 965 ГК РФ).

Примечание. Дело представляет интерес и в связи с тем, что в качестве ответчика по делу выступал государственный орган - таможня (государственное учреждение, финансируемое из государственного бюджета и несущее ответственность по своим гражданско-правовым обязательствам (в том числе вытекающим из отношений, возникающих вследствие причинения вреда) в установленном законом порядке (п. 2 ст. 120 ГК РФ).

Суть дела (комментария) следующая. Страховая компания, возместившая ущерб потерпевшему во исполнение своих обязательств перед страхователем, обратилась в суд с иском к Чкаловской таможне, владельцу источника повышенной опасности (автомобиля), т.е. к лицу, ответственному (в силу ст. 1079 ГК РФ) за причиненный вред. Требования страховой компании были удовлетворены. Кассационная инстанция оставила в силе состоявшееся решение.
В обоснование своих выводов суд кассационной инстанции указал на то, что доводы ответчика, касающиеся недостатков, имеющихся в протоколах и иных документах, составленных сотрудниками ГИБДД, не могут быть приняты, так как в компетенцию суда в рамках заявленного иска не входит оценка тех или иных обстоятельств, нашедших отражение в документах, составленных в рамках административных процедур. Кассационная инстанция не приняла доводов ответчика о недоказанности отдельных обстоятельств дела, указав, что она основывается на фактах, которые считаются установленными нижестоящими инстанциями.
Однако в тексте решения суда есть упоминание о том, что страховая компания взыскивает ущерб с организации - владельца источника повышенной опасности в порядке регресса (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 6 мая 2004 г. N КГ-А41/2966-04). Представляется, что такая квалификация ситуации не основана на законе. Гражданские правоотношения, ставшие предметом судебного рассмотрения, регулируются, в частности, статьей 965 ГК РФ. Институт суброгации имеет принципиальные отличия от института регресса. Суброгация - это один из частных случаев замены кредитора в обязательстве (ст. 387 ГК РФ). При этом ранее возникшее правоотношение не изменяется - происходит лишь замена стороны в уже существующем обязательстве. Регресс - это (согласно определению, данному в ст. 1081 ГК РФ) право обратного требования лица, возместившего вред, к лицу, вред причинившему. В качестве примера можно привести требование собственника транспортного средства к лицу, управлявшему транспортным средством в момент причинения вреда. В отличие от суброгации при регрессе параллельно отношению из причинения вреда возникает новое правоотношение - регрессное.

Поэтому с точки зрения соотношения регресса и суброгации в рассматриваемом случае ситуация выглядит следующим образом: 1) страховщик, выплативший страховое возмещение, предъявляет требование о соответствующей компенсации к организации (таможне), которая в соответствии с законом отвечает перед потерпевшим за причиненный источником повышенной опасности вред в порядке суброгации (ст. 965 ГК РФ); 2) после этого организация (в нашем случае - таможня), отвечающая за вред, причиненный источником повышенной опасности, имеет право взыскать сумму выплаченного возмещения с непосредственного виновника (водителя, управлявшего транспортным средством) в порядке регресса (ст. 1081 ГК РФ).
Стороны могут исключить из договора имущественного страхования указание о применении суброгации, за исключением случаев умышленного причинения убытков. При отсутствии в договоре такого указания действуют общие правила о суброгации, изложенные в ст. ст. 387 и 965 ГК РФ, которые не предусматривают, в частности, необходимость получения сторонами договора согласия на переход прав кредитора к другому лицу в силу закона.
В связи с изложенным определенный интерес вызывает следующее дело, рассмотренное арбитражным судом.
Страховщик, уплативший страхователю возмещение по договору страхования предпринимательского риска, обратился в арбитражный суд с иском к контрагенту страхователя (подрядчику) как к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования, в порядке суброгации. Возражая против иска, ответчик указывал, что договор подряда предусматривает необходимость получения его сторонами согласия на уступку прав требования третьим лицам, а он такого согласия не давал. Суд при вынесении решения обоснованно руководствовался следующими основаниями. В силу п. 1 ст. 965 ГК РФ, если договором имущественного страхования не предусмотрено иное, к страховщику, выплатившему страховое возмещение, переходит в пределах выплаченной суммы право требования, которое страхователь (выгодоприобретатель) имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования. Указанное положение устанавливает изъятие из общего правила п. 2 ст. 382 ГК РФ о необходимости согласия должника на переход к другому лицу прав кредитора, когда такое условие предусмотрено договором между должником и кредитором. Положения гражданского законодательства о страховании позволяют исключить право страховщика по договору имущественного страхования (страхования предпринимательского риска) на суброгацию в случаях, когда это предусмотрено договором страхования. В исследуемом случае в договоре страхования такой запрет отсутствовал. Поскольку иных возражений должник не заявил, суд удовлетворил исковое требование страховщика.

Как уже отмечалось ранее, страховщик вправе взыскать с причинителя убытков только ту денежную сумму, которая уплачена им при страховом возмещении страхователю (выгодоприобретателю) на законном основании. Поэтому, если страховое возмещение окажется меньшим, чем размер причиненных убытков, то потерпевший (страхователь) вправе предъявить к непосредственному причинителю вреда (убытков) иск на невозмещенную часть вреда (убытков). К примеру, в ст. 1072 ГК РФ прямо говорится, что юридическое лицо или гражданин, застраховавшие свою ответственность в порядке добровольного или обязательного страхования в пользу потерпевшего (ст. 931, п. 1 ст. 935), в случае, когда страховое возмещение недостаточно для того, чтобы полностью возместить причиненный вред, возмещают разницу между страховым возмещением и фактическим размером ущерба.
В связи с изложенным немалый интерес может вызвать следующее дело, рассмотренное арбитражным судом.
Страховщик, выплативший страховое возмещение по договору страхования автомобиля, обратился в арбитражный суд с иском к организации, водитель которой был признан виновным в дорожно-транспортном происшествии. Возражая против иска, ответчик указал, что калькуляция восстановительного ремонта составлена с применением цен на момент составления калькуляции, а не на момент наступления страхового случая, как это предусмотрено договором страхования. Суд первой инстанции удовлетворил заявленное требование в полном объеме, руководствуясь следующим. В соответствии со ст. 965 ГК РФ при суброгации не возникает нового обязательства. Страховщик заменяет собой страхователя в обязательстве, возникшем из причинения вреда. Ответчик не вправе ссылаться на ненадлежащее исполнение договора страхования его сторонами и, в частности, оспаривать обоснованность выплаты страхового возмещения со ссылкой на условия договора страхования. Причинитель вреда может выдвигать против страховщика лишь те возражения, которые он имеет к потерпевшему лицу.
Однако суд апелляционной инстанции принятое решение изменил и уменьшил размер взысканной суммы, исходя из следующего. В силу ст. 965 ГК РФ к страховщику, выплатившему страховое возмещение, переходит в пределах выплаченной суммы право требования, которое страхователь имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные страховщиком. Следовательно, сделал вывод суд апелляционной инстанции, при суброгации к страховщику переходит только часть требования, имеющаяся у страхователя к причинителю вреда, равная по размеру страховому возмещению. Размер страхового возмещения, в свою очередь, должен определяться по правилам, установленным в договоре страхования. Если расчет выплаченного страхового возмещения производился по иным правилам, чем указано в договоре страхования, то при определении размера подлежащего удовлетворению требования страховщика к причинителю вреда из суммы, выплаченной страховщиком страхователю, исключается выплата, не предусмотренная договором. Страховщик не вправе требовать от причинителя вреда сумму, которую он выплатил страхователю с нарушением условий договора страхования. Иными словами, требование страхователя к причинителю вреда переходит к страховщику в порядке суброгации только в той части выплаченной страхователю суммы, которая рассчитана в соответствии с договором страхования.

Пользуясь возможностями суброгации, страховщик применяет при этом все правила, регулирующие отношения между страхователем (выгодоприобретателем) и лицом, ответственным за убытки. Изложенное означает, что, страховщик (суброгатор), предъявляя перешедшее к нему в порядке суброгации требование к лицу, причинившему убыток страхователю (выгодоприобретателю), обязан руководствоваться теми нормативными актами, которые регулируют отношения, существующие между страхователем (выгодоприобретателем) и причинителем убытков. Это касается и материальных, процессуальных норм права, включая нормы о правовых и фактических основаниях ответственности, о сроках исковой давности, о порядке досудебного урегулирования возникших разногласий, об ограничении размера ответственности по обязательствам и т.д.
Относительно этих вопросов имеется богатая судебно-арбитражная практика.
Так, по одному из изученных дел арбитражный суд обоснованно указал на то, что в порядке ст. 965 ГК РФ к страховщику переходит право требования лишь к тому лицу, которое отвечает за причиненные страхователю убытки. В случае, если залив квартиры произошел вследствие дефектов в сантехническом оборудовании (в данном случае произошел срыв вентиля с водопроводного крана), то в этом случае за ущерб отвечает соответствующее государственное унитарное предприятие дирекции единого заказчика, поскольку именно на него возложена обязанность следить за состоянием сантехнического оборудования. Нормы Жилищного кодекса РФ не регулируют отношения, вытекающие из причинения вреда, а определяют лишь обязанность граждан производить текущий ремонт, затраты на который подлежат возмещению гражданам в пределах установленных норм. Следовательно, сделал вывод арбитражный суд, страховщик вправе предъявлять в порядке суброгации иск к унитарному предприятию.

Не менее интересно и другое дело, рассмотренное Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ.
Индивидуальный предприниматель М. отгрузил другому индивидуальному предпринимателю В. 19 тонн свежемороженой рыбы по товарно-транспортной накладной автопредприятия - товарищества с ограниченной ответственностью "Майкл". Товар был застрахован грузоотправителем в страховой компании "Депозит Центр" на сумму 152000000 рублей. При перевозке товара с автомашиной, принадлежащей ТОО "Майкл", случилось дорожно-транспортное происшествие, повлекшее за собой частичное повреждение и порчу груза. Страховая компания выплатила грузоотправителю 15800000 рублей страхового возмещения и обратилась с требованием о возмещении ущерба к перевозчику - ТОО "Майкл", которое судом первой инстанции было удовлетворено со ссылкой на ст. 796 и п. 1 ст. 965 ГК РФ. Постановлением суда апелляционной инстанции состоявшееся решение суда было отменено и в иске было отказано. Отменяя решение и отказывая в иске, суд апелляционной инстанции указал на то, что в соответствии с Правилами перевозки грузов автомобильным транспортом у грузоотправителя отсутствует право на предъявление иска к перевозчику, поэтому такое право не могло перейти к страховщику.
В свою очередь, суд кассационной инстанции, отменяя Постановление апелляционной инстанции, признал применение указанных Правил неправомерным, поскольку отношения сторон вытекали из договора страхования, а не из договора перевозки. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ отменил решения судов первой и второй инстанций, оставив без изменения постановление суда апелляционной инстанции, указав при этом на следующее. Суды первой и кассационной инстанции не учли, что в соответствии с п. 2 ст. 965 ГК перешедшее к страховщику право требования осуществляется им с соблюдением правил, регулирующих отношения между страхователем и лицом, ответственным за убытки. Параграфами 2 и 5 раздела 11 Правил перевозок грузов автомобильным транспортом, изданных в соответствии с Уставом автомобильного транспорта, предусмотрено, что претензии и иски к автомобильному предприятию в случаях недостачи, порчи или повреждения груза предъявляются грузополучателем. Статьей 161 Устава автомобильного транспорта предусмотрена возможность передачи права на предъявление претензий и иска грузополучателем грузоотправителю, что должно удостоверяться переуступочной надписью на товарно-транспортной накладной. На товарно-транспортной накладной такая надпись отсутствовала. Таким образом, у грузоотправителя не имелось права на предъявление претензии и иска к перевозчику о возмещении убытков от понижения качества товара. Следовательно, это право страховой компании перейти к грузоотправителю не могло (Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 октября 1998 г. N 2070/98).

Несколько по-иному, но со ссылкой на Устав железнодорожного транспорта РФ комментирует аналогичную ситуацию при перевозке груза железнодорожным транспортом Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ в п. 47 своего Постановления от 6 октября 2005 г. N 30 "О некоторых вопросах практики применения Федерального закона "Устав железнодорожного транспорта Российской Федерации": "Если грузоотправитель (грузополучатель) заключил со страховщиком договор имущественного страхования и страховщик в связи с наступлением предусмотренного страхового случая выплатил в соответствии с этим договором суммы страхового возмещения, к страховщику в порядке суброгации переходит право требования, которое страхователь имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования (статьи 387, 965 ГК РФ). Следовательно, страховщик, выплативший страховое возмещение грузоотправителю (грузополучателю) в связи с ненадлежащим выполнением перевозчиком обязательств по перевозке груза, вправе предъявить к перевозчику требования, которые в данном случае мог бы предъявить страхователь-грузоотправитель (грузополучатель). Перешедшее к страховщику право требования реализуется им с соблюдением правил, регулирующих отношения между страхователем и лицом, ответственным за убытки. Следовательно, страховщик до предъявления иска в арбитражный суд должен предъявить перевозчику претензию в установленном Уставом порядке (если такая претензия не была предъявлена ранее грузоотправителем (грузополучателем) с приложением договора страхования, доказательств уплаты страхового возмещения и документов, указанных в Уставе. Срок исковой давности должен исчисляться не с момента выплаты страховщиком страхового возмещения, а с момента наступления события, послужившего основанием для предъявления к перевозчику грузоотправителем (грузополучателем) требования (ст. 123 Устава). При удовлетворении иска с перевозчика подлежит взысканию сумма в пределах выплаченного страховщиком страхового возмещения, но не более той, которая в соответствии с Уставом могла быть взыскана по требованию грузоотправителя (грузополучателя)".

Нормы ст. 965 ГК РФ позволяют предъявить иск в порядке суброгации и к страховой компании, застраховавшей гражданскую ответственность виновного лица.
Так, в результате дорожно-транспортного происшествия при столкновении двух автотранспортных средств: автомашины ВАЗ-21053 (принадлежавшей гражданке З.), управляемой в момент столкновения водителем Б., и автомашины ВАЗ-21102 (принадлежавшей гражданину М., управлявшему автомобилем в момент ДТП) - обоим транспортным средствам были причинены механические повреждения. Виновным в совершении ДТП был признан Б., который был привлечен к административной ответственности за нарушение п. 8.1 Правил дорожного движения. ЗАО "Межрегиональное страховое соглашение" (в лице филиала "Белая башня ЕК") имело договор страхования гражданской ответственности Б. в порядке, предусмотренном ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств". В свою очередь, автомобиль М. был застрахован обществом с ограниченной ответственностью "Страховая компания "Уралрос". В связи с наступлением страхового случая страховая компания "Уралрос" выплатила М. страховое возмещение в сумме 13606 рублей и обратилась в суд с иском, так как ЗАО "Межрегиональное страховое соглашение" отказалось добровольно возместить сумму выплаченного страхового возмещения. Суд первой инстанции отказал в иске ЗАО "СК "Уралрос", сославшись на то, что при причинении вреда застрахованному имуществу владельцем транспортного средства, застраховавшим свою гражданскую ответственность, перед страховщиком по договору страхования с потерпевшим, выплатившим страховое возмещение, ответственным за убытки лицом будет являться непосредственно сам причинитель вреда, а не страховщик, застраховавший гражданскую ответственность последнего.
Суд апелляционной инстанции отменил состоявшееся решение суда и взыскал с ответчика всю сумму страхового возмещения, а также проценты за пользование чужими денежными средствами. Кассационная инстанция подтвердила законность и обоснованность выводов суда апелляционной инстанции (Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 18 октября 2004 г. N Ф09-3428/04-ГК).

Как было видно из материалов исследованного дела, каких-либо сомнений в фактических обстоятельствах, связанных со спорным случаем, у судебных инстанций не возникло. Вина водителя, причинившего ущерб, а также размер ущерба подтверждались совокупностью необходимых доказательств (постановлением о привлечении водителя за совершение административного правонарушения, актом оценки причиненного ущерба и т.п.). Единственный вопрос, который вызвал затруднения у Арбитражного суда Свердловской области, состоял в определении надлежащего ответчика по делу. Суд первой инстанции посчитал, что в рассматриваемой ситуации страховая компания, застраховавшая гражданскую ответственность лица, ответственного за ДТП, не обязана выплачивать соответствующие суммы в счет возмещения ущерба, причиненного страхователем. Однако вышестоящие инстанции правомерно указали, что такой вывод не был основан на законе. В соответствии со ст. 965 ГК РФ к страховой компании, выплатившей страховое возмещение потерпевшему, переходит в порядке суброгации право кредитора в обязательстве из причинения вреда. При этом в силу п. 4 ст. 931 ГК РФ потерпевший вправе непосредственно обратиться за возмещением вреда к страховой компании, застраховавшей ответственность лица, ответственного за вред, в случаях, когда такое страхование является обязательным. Из постановления было видно, что гражданская ответственность лица, ответственного за причиненный вред, была застрахована в порядке, предусмотренном Законом об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств. В силу ст. 4 этого Закона владельцы транспортных средств обязаны на условиях и в порядке, которые установлены законом и в соответствии с ним, за свой счет страховать в качестве страхователей риск своей гражданской ответственности, которая может наступить вследствие причинения вреда жизни, здоровью или имуществу других лиц при использовании транспортных средств. Таким образом, гражданская ответственность лица, ответственного за вред, была застрахована в силу того, что страхование такой ответственности обязательно в силу закона. Это означает, что потерпевший был вправе предъявить требование о возмещении причиненного вреда непосредственно страховщику, застраховавшему ответственность причинителя вреда в обязательном порядке. Однако поскольку все права, вытекающие из обязательства причинения вреда, перешли в порядке суброгации к страховой компании, соответственно к этой страховой компании перешло и право потерпевшего на взыскание денежных сумм непосредственно со страховой компании, застраховавшей в обязательном порядке гражданскую ответственность виновного лица. Отказ в удовлетворении иска судом первой инстанции был бы правомерен только в том случае, если риск наступления гражданской ответственности владельца транспортного средства, признанного виновным в причинении вреда, был бы застрахован в порядке добровольного страхования и при этом в договоре страхования не было бы специальной оговорки об обязательстве страховой компании рассматривать соответствующие требования потерпевших.
По другому изученному делу выяснилось, что основанием для отмены состоявшихся решений послужило то, что к участию в деле не была привлечена страховая компания, застраховавшая гражданскую ответственность ответчика (ОАО "Золоторожский хлеб"). Из материалов дела было видно, что страховая компания предъявила в порядке суброгации иск к лицу, несущему ответственность перед страхователем истца за убытки, причиненные дорожно-транспортным происшествием. Суды первой и апелляционной инстанций удовлетворили заявленные требования в полном объеме. Кассационная инстанция судебные акты нижестоящих судов отменила и дело направила на новое рассмотрение. По существу, единственным основанием для отмены состоявшихся решений послужило то, что к участию в деле не была привлечена страховая компания, застраховавшая гражданскую ответственность ответчика (ОАО "Золоторожский хлеб"). При этом кассационная инстанция прямо указала на то, что при новом рассмотрении следует определить, к кому именно должен предъявляться иск (имеется в виду - к лицу, причинившему вред, или к страховой компании, застраховавшей гражданскую ответственность этого лица).
С точки зрения процессуального права такое решение представляется обоснованным. При рассмотрении подобных исков подлежат исследованию вопросы о лице, виновном в дорожно-транспортном происшествии, а также о лице, несущем гражданско-правовую ответственность перед потерпевшим. Следовательно, вывод суда о наличии или отсутствии вины страхователя в совершении дорожно-транспортного происшествия предрешает вопрос об обязанности (или отсутствии обязанности) страховой компании возместить убытки потерпевшему, т.е. влияет на права и обязанности страховой компании (в рассматриваемом случае не привлеченной к делу).
В тех случаях, когда виновным лицом застрахован риск гражданской ответственности, а потерпевшим застрахован риск причинения ущерба в результате дорожно-транспортного происшествия, и причиненный имуществу (автомобилю) ущерб действительно возмещен страховщиком, у последнего возникает право требовать с виновного лица возмещения выплаченной потерпевшему страховой суммы. В силу буквального (грамматического) толкования содержания ст. 965 ГК РФ страховая компания может обратиться с подобным требованием исключительно к лицу, несущему ответственность за причиненный ущерб. Поскольку страховая компания, застраховавшая гражданскую ответственность причинителя вреда, виновным лицом не является (ее обязательства вытекают из договора, а не из деликта), то единственным ответчиком по таким искам выступает непосредственно лицо, причинившее вред. С учетом требований ст. 965 ГК РФ суды такие иски должны удовлетворять. В случае же если страховая компания реально взыскивает с виновного лица соответствующие суммы в погашение произведенных страховых выплат, то последний оказывается в сложном положении. Денежные средства с него взысканы правомерно. Потерпевшему ущерб возмещен по договору страхования имущества, а у страховой компании, застраховавшей риск гражданской ответственности виновного лица, никаких оснований для выполнения обязательств перед потерпевшим по выплате страхового возмещения по существу не имеется, поскольку последнему все возмещено. Виновное в причинении ущерба лицо (страхователь по договору страхования гражданской ответственности) лишено возможности самостоятельно обратиться к своему страховщику, поскольку в силу п. 3 ст. 931 ГК РФ оно не является выгодоприобретателем по данному договору. Интересы страхователя по договору страхования гражданской ответственности в рассматриваемой ситуации оказываются незащищенными. По существу, страхователь по договору страхования гражданской ответственности, выполнивший свои обязательства перед страховщиком, оказывается лишенным страховой защиты. В данном случае мы имеем дело с очевидным пробелом в законодательстве.
Однако если имеет место ситуация, предусмотренная п. 4 ст. 931 ГК РФ, то все упрощается. Согласно указанной норме потерпевший вправе обратиться с требованием о возмещении ущерба непосредственно к страховщику, застраховавшему ответственность лица, причинившего вред, в следующих случаях: 1) если ответственность за причинение вреда застрахована в силу того, что ее страхование обязательно по закону; 2) если специальная норма закона предоставляет право потерпевшему напрямую обращаться к страховщику, застраховавшему ответственность лица, причинившего вред; 3) если возможность обращения с требованием о возмещении вреда напрямую к страховщику установлена договором страхования гражданской ответственности. Если по основаниям, указанным в п. 4 ст. 931 ГК РФ, у страхователя возникнет право обратиться напрямую к страховщику, застраховавшему ответственность лица, причинившего вред, то в случае суброгации право на обращение к страховщику причинителя вреда перейдет к страховой компании, выплатившей страховое возмещение потерпевшему по риску "ущерб". Это обусловлено сущностью института суброгации, которая представляет собой один из видов перехода прав кредитора (ст. 387 ГК РФ). Именно поэтому суд кассационной инстанции и поставил вопрос об определении лица, к которому могут предъявляться требования в порядке суброгации. Хотя, как уже отмечалось, в рассматриваемом случае правовых оснований для обращения в порядке суброгации к страховой компании, застраховавшей гражданскую ответственность, не имелось (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 2 сентября 2004 г. N КГ-А40/6452-04 и комментарий к нему).

Надлежащим ответчиком по суброгационному иску (о компенсации выплаченного страхового возмещения) являются лица, виновные в причинении вреда (убытков) и вина которых презюмируется или доказана в установленном законом порядке.
Так, по одному из изученных дел суд взыскал в пользу страховой компании сумму причиненного владельцу автомобиля ущерба, возникшего вследствие падения на автомобиль дерева, поскольку установил, что содержание зеленых насаждений на соответствующей территории является обязанностью ответчика, а доказательств отсутствия вины ответчик не представил. Из материалов дела усматривалось, что в результате падения дерева припаркованному возле обочины дома автомобилю "Пежо-206" были причинены механические повреждения. ОАО "Страховое общество газовой промышленности" (ОАО "СОГАЗ") выплатило собственнику автомобиля страховое возмещение в сумме 24015 рублей, из которых 23202 рубля составили стоимость ремонта и 813 рублей - стоимость услуг по оценке транспортного средства. ОАО "СОГАЗ" обратилось в арбитражный суд с иском к муниципальному унитарному предприятию (МУП) по благоустройству Кировского района г. Уфы о взыскании ущерба в порядке суброгации в размере выплаченного страхового возмещения. Арбитражный суд, рассмотревший иск по существу, удовлетворил требования страховой организации в полном объеме. Апелляционная и кассационная инстанции законность решения суда первой инстанции подтвердили, оставив его в силе. Право страховой организации на возмещение суммы выплаченного страхового возмещения, перешедшее к страховщику на основании ст. 965 ГК РФ, сомнений у судебных инстанций не вызвало. Главный вопрос, который должен был решить суд, это определить лицо, отвечающее за состояние зеленых насаждений в городе, а также решить, должно ли это лицо в конкретной сложившейся ситуации отвечать за причиненный вред. Для решения вопроса о том, должен ли ответчик возмещать причиненный ущерб, решающее значение имело и имеет наличие необходимых нормативных актов и иных документов юридического характера, на основании которых можно было бы сделать соответствующие выводы. Такие документы в судебные инстанции были представлены: определяя организацию, в обязанности которой входит поддержание в надлежащем состоянии зеленых насаждений, суды сослались на Правила благоустройства и санитарного содержания города Уфы, утвержденные Уфимским городским Советом, а также на письма Управления коммунального хозяйства и благоустройства администрации г. Уфы, на основании которых судебные инстанции сделали вывод о том, что деревья по адресу, где произошел страховой случай, находятся на содержании ответчика. Принимая решение по комментируемому делу, суды также исходили из презумпции вины ответчика, поскольку, по мнению судебных инстанций, само по себе падение дерева означает ненадлежащий уход со стороны ответчика за закрепленными за ним зелеными насаждениями. Доводы ответчика о том, что падение дерева и последующее причинение ущерба автомобилю произошли вследствие сильного ветра, во внимание не были приняты, поскольку данное утверждение не было подкреплено какими-либо доказательствами (Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 15 июля 2004 г. N Ф09-2214/04-ГК).

Примечание. Следует отметить, что судебная практика достаточно единообразна в решении вопросов, связанных с ответственностью организаций жилищно-коммунального хозяйства. Суды исходят из презумпции вины соответствующих организаций в случаях, когда ущерб причиняется в результате различных аварий, происходящих на объектах, находящихся в их ведении (теплотрассы, линии канализации и т.п.).

Основанием применения суброгации должно быть установление причинно-следственной связи между ненадлежащим исполнением обязанностей по договору и наступившим вредом. В противном случае причинитель вреда (недобросовестный исполнитель договора) не будет нести ответственность в порядке суброгации перед страховщиком, выплатившим страховое возмещение страхователю в связи с наступлением страхового случая.
Так, по одному из изученных дел открытое акционерное общество "Страховая компания "Москва" (страховщик) обратилось в Арбитражный суд города Москвы с иском к открытому акционерному обществу "Международный аэропорт "Шереметьево" о взыскании в порядке суброгации суммы страхового возмещения (3631083 руб.), выплаченной открытому акционерному обществу "Аэрофлот - Российские международные авиалинии" (страхователь) на основании полиса от 30 июня 2000 г. в связи с повреждением застрахованного воздушного средства ИЛ-96-300 N 96007. Из материалов дела было видно, что двигатели воздушного судна были повреждены в результате попадания в них птиц во время нахождения воздушного судна на взлетно-посадочной полосе. Исковые требования страховой компании были удовлетворены в полном объеме. Суд кассационной инстанции признал правильными состоявшиеся судебные решения нижестоящих инстанций и необоснованными доводы кассационной жалобы ответчика. Суд установил, что ОАО "Международный аэропорт "Шереметьево" было обязано на основании договора обеспечивать орнитологическую безопасность полетов авиакомпании. Попадание птиц в двигатели было расценено судебными инстанциями как невыполнение данной договорной обязанности. Размер причиненного ущерба кассационная инстанция также посчитала установленным на основании заключений специалистов и произведенных Аэрофлотом расходов на ремонт.
В постановлении суда кассационной инстанции утверждалось, что между причиненными воздушному судну повреждениями и невыполнением ответчиком своих обязательств по договору существовала причинная связь. Однако за рамками данного судебного акта остался вопрос о том, на основании каких именно доказательств суд пришел к выводу о наличии причинной связи между попаданием птиц в двигатель самолета и невыполнением ОАО "Шереметьево" своих обязательств перед ОАО "Аэрофлот" по обеспечению орнитологической безопасности. Можно предположить (и это видно из текста постановления), что суд исходил из положений ст. 401 ГК РФ, устанавливающей общие начала ответственности за нарушение обязательств, а также из положений ст. 65 АПК РФ, обязывающей лиц, участвующих в деле, доказать обстоятельства, на которые они ссылаются. Согласно п. 3 ст. 401 ГК РФ лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, освобождается от ответственности только в том случае, если докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие действия непреодолимой силы. То есть за редкими исключениями (которые должны быть прямо предусмотрены законом или договором) при осуществлении предпринимательской деятельности ее участники отвечают перед своими контрагентами и при отсутствии вины. В силу этого круг обстоятельств, на которые мог ссылаться ответчик в рассматриваемом споре, оказался весьма узким: ОАО "Шереметьево" пыталось указать на отсутствие причинной связи между причиненным воздушному судну ущербом и его действиями в рамках договора. Однако суд не принял эти доводы во внимание, поскольку отсутствие причинной связи между действиями ответчика и наступившими вредными последствиями должен был доказать сам ответчик (ст. 65 АПК РФ), который необходимые доказательства в подтверждение своих доводов не представил (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 25 мая 2004 г. N КГ-А40/3778-04).

К числу убытков, подлежащих возмещению в порядке суброгации, относятся необходимые расходы, понесенные страхователем в связи с наступившим страховым случаем (событием), и которые были в дальнейшем компенсированы страховщиком в виде страхового возмещения. Страховая компания вправе требовать в порядке суброгации возмещения расходов по оплате услуг эксперта лишь в том случае, если эти расходы были осуществлены самим страхователем и были безусловно необходимы для определения причиненного страхователю ущерба. Если в соответствии с договором расходы по оплате услуг эксперта возлагались на страховую компанию, то не имеется оснований для взыскания этих расходов в порядке ст. 965 ГК РФ с лица, ответственного за ущерб, причиненный страхователю (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 12 мая 2004 г. N КГ-А40/3286-04).

В связи с изложенным следует привести в качестве примера следующее судебно-арбитражное дело. Страховщик А., выплативший страховое возмещение по договору страхования автомобиля, обратился в арбитражный суд в порядке суброгации с иском к лицу, ответственному за причинение вреда. В цену иска были включены расходы страховщика на проведение экспертизы по определению стоимости ремонта поврежденного автомобиля. Оценка восстановительного ремонта осуществлялась профессиональным оценщиком на основании договора возмездных услуг по заказу и за счет страховщика. Истец просил взыскать именно эту сумму расходов (расходы на проведение экспертизы, оценки). Суд отказал в иске в этой части, указав при этом, что согласно ст. 965 ГК РФ к страховщику, выплатившему страховое возмещение, переходит в пределах выплаченной суммы право требования, которое страхователь имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования. Страховщик не имеет права требовать возмещения стоимости экспертизы, так как указанные расходы страховщика не являются страховым возмещением, а направлены на определение размера убытков. Расходы на экспертизу относятся к обычной хозяйственной деятельности страховщика и не подлежат взысканию с лица, ответственного за причинение вреда.

Страховщик, уплативший страхователю проценты за просрочку выплаты страхового возмещения, не вправе требовать их от лица, ответственного за причинение страхователю (потерпевшему) вреда.
Так, по одному из изученных дел выяснилось, что страховщик, выплативший страхователю страховое возмещение и проценты за просрочку его выплаты (по решению суда), подал в арбитражный суд исковое заявление к лицу, ответственному за причиненные убытки, возмещенные страховщиком, о взыскании в порядке суброгации уплаченных процентов. Суд правомерно отказал в удовлетворении этих требований в этой части, указав при этом, что в силу ст. 965 ГК РФ к страховщику, выплатившему страховое возмещение, переходит в пределах выплаченной суммы право требования, которое страхователь имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования. Однако ответственный за причинение этих убытков не отвечает за просрочку, допущенную страховщиком при выплате страхового возмещения, поэтому страховщик (так же, как и страхователь) не имеет права требовать от лица, ответственного за причинение вреда, уплаты процентов за просрочку в уплате процентов страховщиком. Такое право не может перейти в порядке суброгации. Проценты были выплачены страховщиком из-за несвоевременного исполнения страховщиком своего собственного (страхового) обязательства и не могут быть взысканы в порядке суброгации.

При осуществлении суброгации необходимо учитывать положения ст. 1083 ГК РФ об учете вины потерпевшего, содействовавшего своей грубой неосторожностью возникновению или увеличению наступившего вреда. Если это обстоятельство будет достоверно установлено, то подлежит уменьшению и размер возмещения в порядке суброгации.
Так, по одному из изученных дел выяснилось, что в связи со страховым случаем (повреждением автомобиля вследствие дорожно-транспортного происшествия) ООО "Наста-центр" выплатило страховое возмещение выгодоприобретателю - гражданину М. (который и управлял автомобилем в момент ДТП). Так как автомобиль, которым был поврежден автомобиль страхователя, принадлежал ОАО "Чебоксарский хлебокомбинат", то страховая компания обратилась в порядке суброгации с иском о взыскании убытков, возмещенных в результате страхования, к указанной организации. Исковые требования страховщика были удовлетворены в полном объеме. Суд кассационной инстанции оставил без изменения решение суда первой инстанции.
Позиция ответчика, возражавшего против удовлетворения иска, сводилась к тому, что вина водителя П., управлявшего принадлежащим ОАО "Чебоксарский хлебокомбинат" автомобилем, является недоказанной. В частности, он полагал, что водитель М. превысил установленную для населенных пунктов скорость, а также нарушил п. 10.1 Правил дорожного движения, поскольку при возникновении препятствия не принял всех необходимых мер к торможению вплоть до полной остановки автомобиля. При этом привлеченный к участию в деле в качестве третьего лица гражданин П. настаивал на проведении автотехнической экспертизы для проверки тех фактов, на которые ссылался ответчик. Вместе с тем, как было видно из комментируемого постановления, водитель П. был признан виновным в нарушении п. 13.9 Правил дорожного движения, согласно которому на перекрестке неравнозначных дорог водитель транспортного средства, движущегося по второстепенной дороге, должен уступить дорогу транспортным средствам, приближающимся по главной, независимо от направления их дальнейшего движения. Кроме того, в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела было указано, что П. совершил нарушение, предусмотренное п. 2 ст. 12.13 Кодекса РФ об административных правонарушениях. Таким образом, вина П. заключалась в том, что он, находясь на второстепенной дороге, при проезде перекрестка не уступил дорогу транспортному средству, двигавшемуся по главной дороге.
При таких обстоятельствах суд пришел к обоснованному выводу о том, что вина П. подтверждается достаточными доказательствами и в отсутствие экспертного заключения. В соответствии с диспозицией нормы п. 13.9 Правил дорожного движения именно на водителя, находящегося на второстепенной дороге, возлагается обязанность по обеспечению безопасности проезда перекрестка (Постановление Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа от 24 июня 2004 г. N А79-6231/2003-СК2-6317 и комментарий к нему). На практике это означает, что водитель, находящийся на второстепенной дороге, обязан соответствующим образом оценить действия других участников дорожного движения и осуществить необходимый маневр так, чтобы не создавать помех для движущихся по главной дороге транспортных средств. Сам факт столкновения автомобилей под управлением М. (двигавшегося по главной дороге) и П. (двигавшегося по второстепенной дороге) означает, что помеха для движения по главной дороге была создана водителем П. Поскольку именно П. обязан был в силу п. 13.9 Правил дорожного движения сообразовывать свои действия с действиями других участников дорожного движения, находившихся на главной дороге (независимо от того, действуют они строго в рамках Правил или нарушает их), он и должен быть признан виновным в рассматриваемом случае. Именно к такому выводу пришли и органы следствия, и суд. Следовательно, для оценки вины водителя П. в совершенном ДТП нет необходимости выяснять, нарушал ли М. Правила дорожного движения или нет. Поэтому суд и сделал вывод о том, что проводить автотехническую экспертизу нет необходимости.

Вместе с тем представляется, что если бы третье лицо П. и ответчик поставили вопрос в несколько другом направлении и заявили ходатайство о проведении соответствующей автотехнической экспертизы, то суд мог бы удовлетворить это ходатайство. Дело в том, что ответчику следовало ставить вопрос не об отсутствии вины П., а об уменьшении суммы подлежащего возмещению вреда по основаниям, предусмотренным ст. 1083 ГК РФ. Согласно п. 2 ст. 1083 ГК РФ, если грубая неосторожность самого потерпевшего содействовала возникновению или увеличению вреда, в зависимости от степени вины потерпевшего и причинителя вреда размер возмещения должен быть уменьшен. Таким образом, если бы ответчик доказал, что водитель М., двигаясь по главной дороге, нарушил Правила дорожного движения и это нарушение способствовало возникновению (или увеличению вреда), о чем, собственно, и говорил ответчик, то суд был бы обязан уменьшить сумму подлежащего взысканию ущерба. А для обоснования необходимости уменьшения суммы возмещения ущерба необходимо установление вины водителя М., а следовательно, и необходимо проведение автотехнической экспертизы.
Представляется, что если бы ответчик правильно сформулировал свою позицию (то есть, доказывая вину М., целенаправленно добивался бы уменьшения подлежащего взысканию ущерба), то он мог бы добиться положительного для себя результата. Ответчику следовало поставить перед судом вопрос об уменьшении суммы подлежащего возмещению вреда по основаниям, предусмотренным ст. 1083 ГК РФ, поскольку, по утверждению ответчика, сам потерпевший нарушил Правила дорожного движения, превысив разрешенную скорость движения. И если ответчик доказал бы, что водитель М., двигаясь по главной дороге, нарушил Правила дорожного движения и это нарушение способствовало возникновению (увеличению) вреда, то суд был бы обязан уменьшить сумму подлежащего взысканию ущерба.
Основанием для перехода к страховщику права требования в порядке суброгации является выплата страхового возмещения в связи с наступлением страхового случая, за который отвечает лицо, причинившее вред.
Так, по одному из изученных дел суд обоснованно отказал страховщику в удовлетворении суброгационного иска, поскольку страховщик не представил доказательств выплаты страхового возмещения в связи со страховым случаем. Из материалов дела было видно, что страховая компания (ОАО "Ингосстрах") предъявила иск открытому акционерному обществу "Приволжскнефтепровод" о взыскании в порядке суброгации убытков, возмещенных в результате страхования (в процессе рассмотрения дела ОАО "Приволжскнефтепровод" было заменено на правопреемника - ОАО "Стройнефть"). Решением Арбитражного суда Самарской области в иске было отказано. Кассационная инстанция согласилась с выводами суда первой инстанции и оставила решение в силе.
В подтверждение недоказанности истцом своих требований суд указал, в частности, на отсутствие документов, которые могли бы подтвердить факт выплаты страховой компанией страхового возмещения. Основанием для перехода к страховщику права требования в порядке ст. 965 ГК РФ является выплата страхового возмещения в связи с наступлением страхового случая, за который отвечает лицо, причинившее вред. Если страховое возмещение не выплачено, то соответственно отсутствует переход к страховщику права на взыскание убытков с виновного лица. Страховщик должен представить суду доказательства выплаты страхового возмещения, доказать, что событие, которое было квалифицировано как страховой случай, произошло по причинам, за которые отвечает лицо, которому предъявляются соответствующие требования о возмещении убытков. Причинитель вреда вправе при этом выдвигать против страховщика те же возражения, которые он имел против потерпевшего (п. п. 1, 2 ст. 965, ст. 386 ГК РФ) (Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 13 октября 2004 г. N А55-13318/2003-16).

Российское законодательство не содержит ограничений на переход прав страховщика по взысканию соответствующих денежных сумм в порядке суброгации к иным лицам.
В связи с изложенным большой интерес вызывает следующее дело, рассмотренное Арбитражным судом г. Москвы, по которому суд признал такой переход невозможным и в иске отказал. Как следовало из постановления кассационной инстанции, страховщик (ОАО "РОСНО") выплатил сумму страхового возмещения страхователю, которому был причинен ущерб автомобилем, принадлежавшим ГУВД г. Москвы. После выплаты страхового возмещения страховщик получил в порядке суброгации право взыскать с виновного лица сумму выплаченного страхового возмещения. Однако сам страховщик не стал обращаться с требованиями к лицу, ответственному за причиненный вред, а уступил свое право требования в пользу ООО "Юридическое бюро Ефремова", которое и обратилось с иском в суд. Суды первой и апелляционной инстанций отказали в иске юридическому бюро, и кассационная инстанция эти решения оставила в силе. Основная причина отказа в иске заключалась в том, что, по мнению суда, страховщик был не вправе переуступать свое право требования истцу. В обоснование своего решения суд привел следующие доводы.
Суд посчитал, что право требования в порядке суброгации переходит в силу того, что "страхователь уступает страховщику свои требования в отношении виновника причиненных ему убытков" (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 1 октября 2004 г. N А40/8837-04). Однако данный вывод противоречит той же ст. 965 ГК РФ, на которую ссылался суд. Дело в том, что переход права требования в порядке суброгации осуществляется не потому, что "страхователь уступает страховщику свои требования", а в силу закона. На это прямо указывает ст. 387 ГК РФ. Другое дело, что стороны по договору имущественного страхования могут воспользоваться предоставленным им ст. 965 ГК правом и установить некие ограничения для перехода права требования от потерпевшего к страховщику либо запретить такой переход вообще. Кроме того, в постановлении суда кассационной инстанции утверждалось, что "ответственность третьего лица, виновника перед страховщиком, следует не из наличия обязательственных правоотношений между третьим лицом и страховщиком, а из договора, заключенного между страхователем и страховщиком". Данное утверждение можно понять таким образом, что между страховщиком и третьим лицом вообще отсутствуют какие-либо обязательственные отношения. Однако подобный вывод противоречит как сущности института уступки права требования в целом, так и суброгации как одного из видов такой уступки. Причинение вреда является юридическим фактом, порождающим гражданско-правовые внедоговорные обязательства. Возникающие вследствие причинения вреда гражданские правоотношения регулируются гл. 59 ГК РФ. При этом возникновение отношений из причинения вреда, пределы ответственности лица, причинившего вред, перед потерпевшим, а также иные существенные обстоятельства, связанные с причинением вреда, закон не ставит в зависимость от имеющихся у потерпевшего возможностей получить возмещение причиненных убытков за счет страховых выплат. Поэтому независимо от наличия или отсутствия у потерпевшего договора страхования у лица, причинившего вред, сохраняется обязанность возместить этот вред в полном объеме (п. 1 ст. 1064 ГК РФ). При суброгации происходит лишь замена лица на стороне кредитора - потерпевший заменяется страховщиком (при соблюдении условий, предусмотренных ст. 965 ГК РФ). При этом в силу буквального (грамматического) толкования содержания ст. ст. 384, 386 и 965 виновное лицо вправе выдвигать против требований страховщика лишь те возражения, которые он имел бы против требований самого потерпевшего. Если имеются доказательства перехода в порядке суброгации прав требования к страховщику (в том числе в части денежной суммы, подлежащей уплате), выдвигать возражения против требований страховщика, вытекающие из отношений между страховщиком и страхователем, виновное лицо не вправе. Таким образом, "ответственность третьего лица, виновника перед страховщиком" вытекает как раз из наличия обязательственных отношений между виновным лицом и страховщиком, заменившим собой первоначального кредитора в результате суброгации.

Наконец, основным доводом для отказа в иске послужил вывод кассационной инстанции о том, что страховая компания не может уступить свое право требования к виновному лицу потому, что "оно связано с обязательством по договору страхования". Такой вывод следует, по мнению суда, из ст. 382 ГК РФ. Однако из ст. 382 ГК РФ вовсе не следует, что требования, вытекающие из договора страхования, не могут быть переуступлены в порядке, предусмотренном параграфом 1 гл. 24 ГК РФ. Не имеется абсолютного запрета на уступку прав требования, вытекающих из договоров страхования, и в гл. 48 ГК РФ "Страхование". Более того, при решении вопроса о том, могла ли страховая компания уступить свое право требования к виновному лицу, следовало учитывать прежде всего общие нормы, регулирующие перемену лиц в обязательстве (гл. 24 ГК РФ), а также специальные нормы, касающиеся правил возмещения вреда, закрепленные гл. 59 ГК РФ. Анализ названных положений закона позволяет прийти к выводу, что никаких ограничений на переход прав страховщика к иным лицам не предусмотрено. Так, ст. 383 ГК РФ устанавливает прямой запрет на переход к другому лицу прав, неразрывно связанных с личностью, в том числе прав, вытекающих из требований о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью. Однако на уступку прав, вытекающих из требований о возмещении вреда, причиненного имуществу, данный запрет не распространяется. Не имеется таких запретов и в гл. 24 ГК.
Стороны имеют право в предусмотренных законом (договором) случаях на изменение или прекращение договора имущественного страхования.
К договорам имущественного страхования применяются общие правила прекращения обязательств, предусмотренные гл. 26 ГК РФ с учетом особенностей института имущественного страхования.
Так, при неисполнении страхователем (выгодоприобретателем) обязанности по сообщению страховщику о ставших известными в период действия договора существенных изменениях-обстоятельствах страховщик также вправе потребовать расторжения договора страхования и возмещения убытков, причиненных расторжением договора (п. 3 ст. 959 ГК РФ). Страховщик, уведомленный страхователем во время действия договора об обстоятельствах-изменениях, могущих повлиять на увеличение страхового риска, вправе потребовать изменения условий договора страхования или уплаты дополнительной страховой премии соразмерно увеличению риска. Если страхователь (выгодоприобретатель) возражает против изменения условий договора страхования или доплаты страховой премии, страховщик вправе потребовать расторжения договора в соответствии с правилами, предусмотренными гл. 29 ГК РФ (п. 2 ст. 959 ГК РФ).
Договор страхования прекращается до наступления срока, на который он был заключен, если после его вступления в силу возможность наступления страхового случая отпала и существование страхового риска прекратилось по обстоятельствам иным, чем страховой случай. К таким обстоятельствам, в частности, относятся: гибель застрахованного имущества по причинам иным, чем наступление страхового случая; прекращение в установленном порядке предпринимательской деятельности лицом, застраховавшим предпринимательский риск или риск гражданской ответственности, связанной с этой деятельностью (п. 1 ст. 958 ГК РФ).

Примечание. При досрочном прекращении договора страхования по изложенным обстоятельствам страховщик имеет право на часть страховой премии пропорционально времени, в течение которого действовало страхование (п. 3 ст. 958 ГК РФ).

Страхователь (выгодоприобретатель) вправе отказаться от договора страхования в любое время, если к моменту отказа возможность наступления страхового случая не отпала по вышеизложенным обстоятельствам (п. 2 ст. 958 ГК РФ) (При этом уплаченная страховщику страховая премия не подлежит возврату, если договором не предусмотрено иное (п. 3 ст. 958 ГК РФ)). Иными словами, страхователь всегда сохраняет за собой право прекратить действие договора в любой момент его действия под угрозой потерять полностью или частично внесенные платежи.

По одному из изученных дел арбитражный суд подчеркнул, что для того чтобы договор страхования мог считаться расторгнутым в одностороннем порядке, в соответствии с п. 2 ст. 958 ГК РФ, страхователь должен ясно и определенно в письменной форме выразить свое намерение отказаться от договора страхования. Любые иные действия, в том числе неуплата части страховой премии, не могут служить основанием для того, чтобы считать договор страхования прекращенным (Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 1 июля 2004 г. N Ф09-1992/04-ГК).

Договором имущественного страхования может быть предусмотрено условие, согласно которому договор подлежит досрочному прекращению в связи с несвоевременной уплатой страхователем страховой премии (очередного страхового взноса) (п. 3 ст. 954 ГК РФ).
В.И. Серебровский различал следующие основания прекращения страховых правоотношений по инициативе страховщика: 1) превышение страховой суммы над стоимостью страхового интереса при наличии обмана со стороны страхователя; 2) нарушение страхователем обязанности уведомления об обстоятельствах, имеющих существенное значение для установления объема риска (Данные обстоятельства изложены в современном ГК РФ в п. 3 ст. 944, наделяющем в таких случаях страховщика правом потребовать признания договора недействительным и применить двустороннюю реституцию); 3) нарушение страхователем обязанности уведомления об изменениях в обстоятельствах, влияющих на увеличение риска (Пункт 3 ст. 959 современного ГК РФ); 4) просрочка в уплате премии (Пункт 3 ст. 954 современного ГК РФ); 5) неизвещение в срок о наступлении страхового случая и др.

Оглавление Имущественное страхование: теория и судебная практика